– Да, супер, конечно.

Попридержи коней, дамский угодник.

– Я угощаю, – добавляет она. – В благодарность за то, что ты так быстро сделал лунный пряник.

– Да ладно, ничего особенного.

На самом деле готовить лунный пряник в последний момент – это офигеть как «особенно». Мы готовим пряники с нуля, потому что записку куда легче убрать в тесто перед выпеканием, чем запихнуть в готовый пряник, – но я не хотел, чтобы она это знала.

Лия́ уже куда-то идёт – она явно не примет отказа.

Я уже собираюсь подколоть её по поводу упрямства, когда она показывает в направлении места, куда мы обычно ходим, и вопросительно склоняет голову. Раньше она бы ни за что не спросила.

– Давай, если хочешь, – отвечаю я и как можно непринуждённее пожимаю плечами.

Она кивает, и мы идём к ресторану, оставаясь на расстоянии нескольких футов друг от друга.

Мистер Чэнь расплывается в улыбке, когда мы с Лия́ входим в «Импермаркет лапши». И я, и Лия́ любим хорошие каламбуры, но это лишь одна из многих причин, по которой нам так нравится ресторан мистера Чэня.

– Лай-лай-лай-лай-лай, – быстро говорит мистер Чэнь и подзывает нас жестом. Мы послушно следуем за ним в дальний угол, к уютному столику на двоих. К нашему столику.

«Импермаркет» покрашен в жёлтый цвет и украшен драконами. Жёлтый – потому что это цвет императора, драконы – потому что это символ императорского могущества. Мистер Чэнь отлично понимал силу бренда.

– Вы двое так давно не приходили! – восклицает он и всплёскивает руками, словно безмолвно спрашивая: «Что случилось?»

Лия́ нервно хихикает и ничего не говорит.

У меня чуть колет в сердце, когда я отвечаю:

– Знаю. Простите, мистер Чэнь.

– Мы так рады вернуться, – добавляет Лия́, и я не могу не гадать, скрывается ли за этими словами что-то ещё. – И готовы объедаться!

Мистер Чэнь поднимает указательный палец и энергично потрясывает им.

– Сегодня у меня для вас есть идеальное блюдо! – Он выдвигает стул для Лия́. – Садитесь, садитесь, я уже мчусь на кухню!

– Это что-то новенькое, – задумчиво говорю я. Неужели ему так нравилось нас обслуживать и он хочет убедиться, что мы точно вернулись?

– Рада, что он такой же оживлённый, как и всегда, – говорит Лия́.

– Помнишь тот раз, когда… – едва начинаю я, но Лия́ уже улыбается.

– Боже, да, – перебивает она.

Мы оба начинаем мять пальцами воображаемое тесто.

– У тебя так хорошо получилось, я и не сомневалась, – хихикает Лия́, – а вот моё тесто больше напоминало грязь.

Я уже не могу сдерживать смех. «Грязь» – это слишком мягко сказано. Её лапша выглядела так, словно тонула.

Мы одновременно пародируем мистера Чэня, размахивая руками. «Айя, Лия́, что ты делаешь? Мы готовим лапшу, а не суп!»

Мы смеемся над шуткой неприлично долго, потому что её не понимает никто, кроме нас. То был первый и единственный мастер-класс мистера Чэня по приготовлению лапши, который он устроил для общины в день, когда ресторан был закрыт. Это был тестовый прогон – если бы всё прошло успешно, он бы стал устраивать такие мастер-классы публично, но после того как у миссис Ан получилась лапша, об которую можно сломать зубы, а у Лия́ – что-то больше похожее на суп, а не на тесто, он бросил полотенце (прямо на несъедобную лапшу) и объявил, что сдаётся.

Лия́ улыбается.

– Помнишь, как миссис Ан настаивала…

– О, ещё как настаивала!

– …Что лапшу надо варить десять минут, а потом запекать в духовке ещё сорок? Сорок! И ещё с таким видом говорила, будто знает лучше, чем мистер Чэнь!

– Император лапши, – добавляю я.

– Император «Импермаркета лапши».

Мы хихикаем.

Затем Лия́ смущённо смотрит себе на руки.