– Это ты стерпеть уже не смог, – иронично заметил Ерлан.

– Да, а кто такое стерпит? Я вернулся, предложил выйти и разобраться по-мужски, как он и хотел. Он обрадовался, и мы с ним перешли в… Непонятно, куда, что-то вроде подсобного помещения, там стояли сложенные штабелями табуретки и пивные бочки. Он на две головы выше меня и шифоньер еще тот. Снял рубашку, у него руки огромные, натренированные, и пошел на меня. Сейчас я тебя, говорит, урою. А я спокойно вытащил из кармана нож…

– Ты с собой нож по кабакам носишь? – удивлённо спросил Какен.

– А кто знает, что там случится? Ну, сейчас уже не ношу, конечно, – вздохнул Фархад.

– Что было потом? Ты его порезал?

– Нет, в общем-то, на этом всё и закончилось. Как только он увидел нож, он сразу развернулся, быстро добежал до двери и стал бешено в нее стучать. А сам кричит: Милиция, милиция! – и голос у него изменился. До этого со мной говорил хриплым басом, а когда бился в дверь, его голос стал звонким, практически женским, и столько в нем было страху… Дверь эта и не была закрыта на замок, мы только что через нее зашли, на ней вообще никаких запоров не было. Просто она открывалась на себя, а он от страха ее толкает и, понятное дело, не может выйти. А я стою с ножом и угораю от смеха: он ведь за пять минут до этого называл себя блатным, а тут тонким голоском зовёт милицию.

– Да, ну и дела, – недоверчиво пробормотал Какен.

– Я и сам бы не поверил, если бы кто рассказал, – согласился Фархад. – Но мне смысла врать нет, потому как закончилось всё скверно. Он написал заявление в милицию, что я пытался его убить холодным оружием, но я этого заявления не видел, мне потом друзья рассказали. Это и никакое не холодное оружие, а обычный хлебный нож с базара. Я убежал, нож закопал в роще, а сам на попутках добрался до своего аула и залёг там на дно… Ну, это сильно сказано – залег на дно. Просто наше село – это самый-самый край цивилизации, последнее место на Земле, где кого-либо будут искать, да и кому нужен парень без гроша в кармане, у милиции и других дел помимо меня хватает. Я там жил у дяди, иногда осторожно заглядывал к родителям, но они каждый раз меня успокаивали, что милиция не приходила. Так за всё время никто к нам и не заявился. В селе работы нет, а постоянно на шее родителей сидеть не хочется, вот я и позвонил в итоге Ерлану, когда услышал, что он перебрался в Алма-Ату. Он сказал, приезжай, только не поездом, а также на попутках, ведь поезда проверяют. Но я всё равно часть пути проехал в плацкарте, так быстрее.

– Не слушается, – покачал головой Ерлан. – Молодежь нынче своенравная пошла.

– Да ладно, – Фархад неуверенно покачал чай в кружке. – На третьих полках никого не трогают, да и не видно там никого, одни носки торчат и пахнут. И потом, я убегал, когда слышал приближение патруля.

– Трудно мне с тобой будет, – отчеканил Ерлан. – Но ничего, и не с такими справлялись. Об этом мы совсем недавно говорили с Какеном.

– О чём это? – спросил Фархад.

– Я рассказал, чем иногда зарабатываю на жизнь: аруахи, молитвы, небольшая деревенская магия. Какена, оказывается, тоже давно интересуют вопросы из той же области…

– Ну, это как сказать, – поправил Какен. – Главное отличие магии от науки – полная ее недоказуемость, а это дает простор шарлатанам. Мое изобретение основано на строгих расчетах и может быть проверено на опыте. И я бы всё доказал, если б меня не сократили.

– А что за изобретение?

– Вечный двигатель, – серьёзно пояснил Какен. – А что, он абсолютно возможен, и законы термодинамики не опровергают, а подтверждают это. В черновике моей докторской диссертации подробно описан вечный двигатель на основе гироскопа, это моё ноу-хау.