Так и должно быть. Подобно тому как каждому веку надлежит создавать теологию более сильную и чистую, сообразно всем своим достижениям, так и каждому поколению надлежит создавать пневматологию, соответствующую всем его познаниям.

В этом отношении наша пневматология требует обновления и имеет на него полное право – глубокого и широкого.

Первый вопрос, который следует рассмотреть в новом свете, – это само существование духовного мира, столь же обширного и бесконечно более важного, чем мир материальный.

Если безграничность вселенной и бесконечное разнообразие творения, в ней явленное, что-то доказывают человеческому разуму, так это существование духовного мира, ибо невозможно поверить, что между Богом и нами, помимо Бога и нас, во вселенной нет других разумных существ. Убедить себя, что мы – единственные духи после Абсолютного Духа; что во всем мире лишь один из всех глобусов, да и тот один из самых малых, населён нравственными и свободными разумами, а все прочие созданы лишь чтобы служить нам обрамлением или зрелищем, – значит добровольно поставить себя в центр мира и утвердить в качестве небесной империи среди бесконечных пространств. Вместо того чтобы считать себя первыми после Бесконечного Разума, человеческий разум, напротив, должен допустить существование неопределённого и бесконечно разнообразного числа духовных существ. В духовном мире должны царить то же разнообразие, те же оттенки и переходы, что и в мире материальном, тот же закон всеобщего сродства и последовательного восхождения, который действует в этом мире.

Конечно, у нас нет чувственных свидетельств о духовном мире; но каждая вещь доказывается согласно своей природе: для рационального мира – разумом. И если к общим аргументам, которые мы только что привели, нужно добавить особые, то всеобщее чувство человечества – сильнейшее доказательство существования Бога – является также и сильнейшим доказательством существования мира, созданного по Его образу.

Придут ли когда-нибудь существа духовного вселенной, чтобы открыться нашему разуму чувственным образом?

Это вопрос.

Видя, как повсюду расширяются горизонты науки и различные части Вселенной всё больше раскрываются друг перед другом, мы вправе льстить себя надеждой, что постепенно будем допущены к ещё более великим откровениям. Но даже при отсутствии иных аргументов у нас остаются доводы разума.

Пока нам не дано ощутимых фактов в этом вопросе, разум должен довольствоваться фактами рациональными и провозглашать на их основе, как догму, существование на различных планетах существ, подобных человеку – разнообразных от сферы к сфере, отличающихся друг от друга на каждой из них так же, как человеческие расы различаются на земной сфере, но подчинённых единому нравственному закону, подобно тому как все материальные существования подчиняются единому физическому закону во всей Вселенной.

Для сомневающихся главное возражение против этой веры – вопрос об обитаемости планет, трудность определения мест обитания для этого столь многочисленного духовного мира.

Но, во-первых, аналогия явлений, наблюдаемых на Земле и других планетах, позволяет делать выводы о способности всех их (ныне или в будущем) принимать жителей. Во-вторых, если мы охотно верим, что именно земные существа (чьи взаимосвязи и сродство демонстрируют столь удивительные факты в разнообразии их организмов и судеб) обусловили создание нашего мира, разве мы не обязаны тем же способом объяснять существование других? Подобно тому как Земля по сути является жилищем существ, её населяющих, которые распоряжаются ею, возделывают, используют и украшают по своему усмотрению, в меру свободы, соответствующей их природе и предназначению, – так и raison d’être других планет заключается в существовании духов, подобных человеку.