Очевидно, что недостаточно анализировать нашу идею Бога, чтобы познать Его природу: такой анализ есть лишь разбор более или менее логичной концепции.

Природа Бога познается только через анализ сущности Бога, божественной субстанции; а она, как мы уже сказали, недоступна нашему разуму, как и самая внешняя сторона Его бытия, то есть способ Его существования.

То, что нам дано знать о Боге, соответствует тому, что нам дано знать о самих себе. Наша собственная сущность также недоступна нашему разуму. Но через проявления нашей души мы достаточно познаем её свойства, а из этих свойств выводим достаточно о её природе, чтобы понимать себя. Мы одновременно и загадка, и то, что знаем лучше всего. Бог для разума – величайшая из тайн, и в то же время Тот, чье существование, бытие, свойства и саму природу он утверждает с наибольшей уверенностью. Чтобы убедиться в несомненной реальности этой столь уверенной науки и столь абсолютного неведения, достаточно рассмотреть самое совершенное представление, которое, как нам кажется, мы имеем о природе Бога.

Действительно, каждый охотно говорит о сущности или природе Бога, что Он есть дух, и добавляет о способе Его существования, что этот способ – способ духа. Но что мы делаем этими определениями? На первый взгляд – ничего. Поскольку природа или субстанция духов нам неизвестна, называя Бога духом, мы вовсе не даем определения, а просто относим Его к категории неизвестного. Однако, присмотревшись внимательнее, мы не так обманываемся словами, как может показаться.

Понятие духовности включает в себя понятие нематериальности, а следовательно, и полной свободы от всех ограничений материи или пространства. Оно включает понятие жизни, ибо представление о мертвом духе заключало бы в себе противоречие, поскольку смерть может касаться только тела. Оно подразумевает понятие истинной жизни – жизни в её совершенстве, силе, энергии, способности проявляться и, следовательно, в её творческой славе. Наконец, оно включает понятие разума и знания, без которых дух немыслим.

Таким образом, это понятие духовности имеет реальное значение, и если оно не раскрывает нам всю природу Бога, то всё же далеко не бесполезно. Оно приближается к ней с самой надежной и плодотворной стороны. Именно поэтому Священное Писание любит слово «дух» (πνεύμα), применяемое к Богу. И для Писания это не пустой термин. Напротив, оно говорит о Духе Божьем как об источнике жизни и силы, и когда требует от человека вести духовную жизнь, подражая Творцу, Который есть Дух, оно возлагает на него ряд очень ясных, возвышенных и положительных обязанностей.

Здесь снова можно ожидать возражения: скажут, что Священное Писание использует общепринятый язык, не создавая нового, что оно берет выражения, знакомые народу, а не импровизирует определения для метафизиков. Это справедливо, но лишь до известных пределов. На самом деле откровение создало собственную терминологию, которую ниоткуда не заимствовало. Оно создало всё – и идеи, и слова; оно особенно утвердило духовность Бога в знаменитых словах: Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине.

Безусловно, правильно говорят, что не следует превращать этическое высказывание – эти великие слова: Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине – в метафизическое определение. Этим словом Иисус Христос борется с ложными представлениями о несовершенном богослужении. Его урок по сути этичен. Он заявляет по великому вопросу культа, что Бог – не одно из тех антропоморфических существ, тех ложных богов, которые довольствуются материальными дарами, пышными жертвами и торжественными молитвами; что Он принимает наше поклонение лишь тогда, когда оно исходит от духа и когда истинность чувств освящает его обряды; что Он отвергнет всё самое драгоценное и великолепное, что предложит Ему виновный, если в сердце того – ложь, лицемерие или ненависть, а на устах – обман. Будучи существом не плотским, а духовным, святым и чистым, Бог желает духовного, святого и чистого поклонения – вот что говорит Иисус Христос. Он провозглашает нравственную истину, а не метафизическое определение. Тысячу раз правы те, кто говорит это. Но от этого не менее верно, что слова Христа, сказанные по поводу вопроса культа, утверждают философское воззрение и стали принципом метафизики для христианской мысли.