«Бог, сотворивший мир и всё, что в нём, Он, будучи Господом неба и земли (Вселенной), даёт всему жизнь, дыхание и всё. Он создал людей, дабы они искали Его, не ощутят ли Его, ведь Он недалеко от каждого из нас. Ибо мы Им живём, движемся и существуем» (Деян. 17:24—28).

Христианство донесло этот аргумент до народов, не лишив его при этом ценности для философии. Выдающиеся мыслители и знатоки природы – Бэкон, Дерхэм, Реймарус и Бонне – находили его достойным самых возвышенных умов. Христианская теология долго восхищалась концепцией, которая раздражала теологию языческую; и под пером Фенелона этот круг идей, который в Англии называют физико-теологическим, породил самые красноречивые страницы французской литературы о следах Творца в Его творениях. Даже сегодня нельзя слишком увлекаться удовольствием от влияния этих столь возвышенных и чистых концепций. Сам Кант – Кант, который с такой строгостью подвел баланс доказательств за и против существования Бога, – не мог не сказать, что это доказательство заслуживает того, чтобы его всегда чтили, как самое древнее и самое ясное; как то, которое из всех наиболее соответствует разуму большинства людей, оживляя изучение природы и даруя новые силы.

Тем не менее, этот круг идей не имеет ничего категоричного, абсолютного, способного принудить к подчинению. Напротив, у него есть слабая сторона: он раскрывает нам лишь несовершенного, урезанного Бога, необходимого исключительно для физического мира. Однако религиозная душа требует не полубога, не относительного божества, не устрояющего материю разума – ей нужен полный, совершенный Бог. Духовный мир требует Бога духовного, нравственный разум человечества – Бога нравственного. И уже сейчас видно, что вся реальная сила этих доказательств, по сути физических, заимствована из более высокой спекуляции, из более глубоких рассуждений, из метафизических концепций.

Дело в том, что все физические доказательства становятся метафизическими по мере своего возвышения.

Они многочисленны по той причине, которую мы только что указали: все остальные доказательства становятся метафизическими, когда прослеживают их принципы вплоть до конечных оснований.

Наибольшую роль в философии играет идеологический аргумент, который обычно называют онтологическим. Существование Бога считается доказанным в нем, как только показано, что оно мыслится разумом с рациональной необходимостью.

Этот аргумент древний. Святой Ансельм, вдохновленный учением святого Августина, который, в свою очередь, опирался на Платона, сделал его знаменитым, изложив следующим образом:

«Созерцание каждой отдельной вещи, хорошей или прекрасной, приводит к представлению о единой и высшей благости и красоте, из которой с необходимостью проистекает всё доброе и прекрасное в частностях. Мы не можем мыслить даже самое частное благо, не восходя по закону нашего ума к всеобщему, универсальному благу, чье сообщение или эманация создает или составляет все индивидуально хорошие вещи.

Но из одной лишь возможности мыслить Бога, или, точнее, придавать смысл этому слову, с необходимостью следует реальное существование Бога. Ибо если мы мыслим Бога как существо высочайшей совершенности, но при этом отрицаем реальность Его существования, то получится, что тот, кто добавит к этому понятию Бога идею реального существования, помыслит существо, превосходящее первое. Ведь существование – это тоже часть совершенства.

Следовательно, когда мы мыслим Бога как существо высочайшей совершенности, мы необходимо мыслим Его как существующего, и Его реальность устанавливается для нас на том же основании, что и все остальные Его качества.