. Классики философии по определению не могут быть вульгарными мыслителями. Примеры вульгаризации мы находим у философствующих естествоиспытателей. В середине XIX в., когда наука переживала революционные изменения, что ярко проявилось в трех великих открытиях в естествознании в этот период: открытие закона сохранения и превращения различных видов энергии; разработка клеточной теории и эволюционная концепция Ч. Дарвина – расцветает вульгарный материализм в лице Бюхнера, Фохта и Молешотта – немецких философствующих естествоиспытателей. Они подарили культуре выразительную формулу вульгарного материализма: «Мозг выделяет мысль так же, как печень выделяет желчь». Бюхнер, Фохт и Молешотт были современниками и соотечественниками Л. Фейербаха, который оставил нам яркое свидетельство того, как классик философии, хотя и чисто интуитивно, но решительно открещивается от вульгаризации. Фейербах подчеркивал, что, идя назад, т. е. в XVIII в., он – с материалистами, а идя вперед – он не с ними. Фейербах готов консолидироваться с метафизическим материализмом XVIII в., особенно в лице таких ярких представителей французского Просвещения, как Дидро, Гельвеций, Гольбах, но он на дух не приемлет «однобокий, плоский» взгляд на мир, присущий вульгарным материалистам.

Вульгарный идеализм имеет специальное название: солипсизм (лат. solus – один, единственный и ipse – сам) – это крайняя форма субъективного идеализма, в которой единственной реальностью признается мыслящий субъект, а все остальное считается существующим лишь в сознании индивида. c точки зрения солипсизма окружающий мир – это виртуальная реальность. Беркли как классика субъективного идеализма пытались столкнуть в болото солипсизма. Причем оппонентами выступали объективные идеалисты, которых очень раздражает такой «неполноценный родственник», как субъективный идеализм, чуждый объективности, необходимости, закономерности. Беркли спрашивали: «Если Вы, господин Беркли, яблоко не съели и начисто о нем забыли, оно перестало существовать?» Беркли, как и Фейербах, в вульгарность впадать не хочет, теоретическое чутье его не подводит. Он отвечает, что яблоко будет продолжать существовать: оно может существовать в восприятии других людей, и, кроме того, есть вечный абсолютный субъект, в восприятии которого все существует. Беркли был священником, так что кивнуть в сторону Бога ему вполне с руки. В любом случае с теоретической точки зрения Беркли из двух зол выбирает меньшее: он предпочитает быть не совсем последовательным субъективным идеалистом и использовать в качестве опоры для своей позиции аргумент из арсенала объективного идеализма, но только не впасть в вульгарность.

Пример солипсизма мы находим у философствующих естествоиспытателей, не обладающих теоретической культурой. На рубеже XIX–XX вв. в физике разразился кризис на основе революционных открытий делимости атома, и крупные физики во главе с Э. Махом в силу их метафизичности не смогли переварить эти открытия и впали в идеалистическую истерику: «Атом дематериализовался, материя исчезла, и мир – это комплекс наших ощущений». К махистам в силу их принадлежности к науке приставали посерьезнее, чем к Беркли с его яблоком. Их спрашивали: «Если мир – это комплекс наших ощущений, то как быть с существованием Земли до человека?» Сам Мах и другие крупные физики-махисты не обращали на эти нападки внимания, как слон на Моську, и шли своей теоретической дорогой. Но нашелся у них более мелкомасштабный в интеллектуальном смысле последователь – английский физик Рей, который взялся ответить на эти нападки и черным по белому пропечатал, что до человека Земля существовала в восприятии дождевого червя. Проблему он не снял, и «ослиные уши» солипсизма предстали во всей красе перед читающей публикой.