— Вероника Николаевна, — обращается к незнакомой женщине Косарев, — вы бы могли принести ребенка.

— Он только поел и, вероятно, уже спит, — отвечает дама средних лет.

Не красавица. С убранными в пучок волосами, в строгом костюме и с совершенно бесцветными глазами, как будто они у нее выгорели.

— Максим Филиппович поручил мне вас ввести в курс дела.

Женщина понимающе кивает, уходит.

Я вешаю свою одежду в шкаф и без особого приглашения иду прямиком в ванную. Мне нужно вымыть руки, прежде чем я коснусь Зайчика.

А когда выхожу, Вероника Николаевна держит малыша столбиком и похлопывает его по спинке.

Так и Светка делала со своим ребенком, когда я у нее была в гостях. Правда, она не стояла, а сидела… Но кто его знает, как правильно, может, еще нужен транспортир для этих дел, чтоб под правильным углом держать ребенка, чтобы он срыгнул. Я стою, жду.

Так проходит минута, другая, и Зайчик заходится плачем.

Я не выдерживаю. Я, оказывается, так соскучилась. Подхожу к женщине и тяну руки к ребенку. Она не особо приветливо отступает от меня на шаг, а затем уточняет:

— Вы уверены, что ей можно доверять? — смотрит она на Вадима. — Девушка еще совсем недавно побывала в драке. Порядочные… — мнется женщина, подбирая на свой вкус, каким статусом меня наградить. — Не ходят с фингалом под глазом.

— Порядочные в монастыре, — киваю в подтверждение ее слов. — Здесь остались самые оторвы, — округляю многозначительно глаза и забираю плачущего малыша. — Привет, мой сладкий… — говорю и ловлю себя на мысли, что мое сердце сейчас просто трепещет оттого, что я держу Зайчика на руках.

И, мне кажется, он меня тоже узнает. Потому что перестает плакать, а наоборот — улыбается. Мне есть о чем поговорить с малышом, конечно, не о Матецком, хотя я должна как-то найти оправдание для себя, почему я пришла к такому серьезному мужчине, как маленький Мирон, в гости в таком виде.

А дальше то ли от радости, то ли от моей не очень привлекательной физиономии малыш начинает немного морщиться, а затем подхныкивать и…

Я успеваю его только перевернуть вертикально, отклоняя спину назад так, чтобы не поддерживать Зайчика под его попку.

«Никакой нагрузки на маленький позвоночник!» — говорила со знанием профессионала Светка, когда ее дитенок срыгивал.

И я как-то вот увлекаюсь теоретическими знаниями, применяя их на практике, потому что совершенно забываю про пеленку, которую надо было подстелить себе на плечо, чтобы не испачкаться.

Зайчик очень метко срыгивает на мою новую блузку. Содержимое его маленького желудка растекается не только по шее, но и по груди.

Вероника Николаевна качает головой, а затем, выдыхая, говорит:

— У меня есть запасная кофта. Возможно, она подойдет, хотя вы явно носите сорок шестой.

Я как-то совершенно не успеваю уловить тот момент, когда женщина нарочито подчеркивает якобы мой слонячий вес на ее фоне — дюймовочки.

В спину уходящей строгой даме я высовываю язык, а затем подмигиваю Зайчику. И только потом осознаю, что за всем происходящим следит со всей серьезностью начальника службы безопасности — Вадим Косарев.

— Владислава, Максим Филиппович скоро приедет со своими юристами, может, после приветствия, — кивает на мою блузку и улыбается, — вы предоставите все Веронике Николаевне?

— Вот, возьмите, — протягивает мне няня Зайчика какую-то застиранную тряпку.

— Это что?

— Сменная одежда.

Я подозрительно рассматриваю предложенный вариант на смену и кошусь на Веронику Николаевну. Очень сомневаюсь, что она надела бы подобное на себя. Но, с другой стороны, вряд ли Макс выдержит тот запах, что весьма пахучим шлейфом тянется за мной.