В четыре руки нам быстро удается уложить ребенка, конечно, этим процессом больше занимается оплаченная няня, но я наблюдаю.

Может, опытный профессионал знает какие-то нюансы в этом весьма изматывающем и непростом деле?

Но нет. Вероника Николаевна делает все ровно так же, как и Светка, как и я в те дни, что была с Мироном.

Удостоверившись, что малыш уснул, на цыпочках покидаю его комнату.

Кстати, Макс отселил от себя Зайчика, и это мне как-то не очень нравится, хотя, с другой стороны, я его понимаю. При его занятости стоит хорошо спать, да и орущий Ржевский вряд ли придется Мирону по душе.

— Ну теперь вы наконец снимете эту вонь? — летит мне в спину от Вероники Николаевны.

Бедная, это же целых полчаса она нюхала меня и сдерживалась! А я, противная, не позаботилась о ее обонянии.

— Уже, — иду недовольная и немного взвинченная от присутствия этой тетки с узлом на голове.

Вероника Николаевна любезно разрешает мне переодеться в ванной комнате, в другие помещения женщина меня не допускает, разве что еще в гостиную.

Я не встаю в позу, потому что здесь совсем не ради нее, и потом мне предстоит еще интересный разговор с Максом.

Я лично хочу уточнить у него, что им двигало (хотя я и так разобралась давно) сделать мне то самое предложение, да еще таким оригинальным способом.

В ванной я снимаю блузку и только сейчас вижу, что пострадала не только она, но и бюстье. Тяжело выдыхаю, тянусь руками к крючкам, начинаю их расстегивать по одному. Затем скидываю бретельки.

И тут меня посещает гениальная мысль: все быстренько простирать в супер-пупер дорогой стиральной машинке Ржевского.

Я нахожу бельевой мешок для стирки. Складываю в него блузку, бюстье и одну гелевую капсулу жидкого порошка. Стягиваю крепежную ленту, закрываю дверцу машинки и жму кнопку запуска.

И когда дело сделано, я собираюсь надеть ту непонятную кофту. Но не успеваю. Вместо этого я наблюдаю, как внезапно открывается дверь и на пороге ванной с закрученными до локтя рукавами рубашки в дверном проеме застывает Макс.

— При-и-ивет, — улыбаюсь и только потом соображаю, что стою полуголая перед ним…

***

— Гм, — ошалело и стойко Макс пытается смотреть мне… в глаза. — Привет.

Да. Он даже боится моргнуть, потому что тогда один кивок — и ненароком увидишь Макову обнаженной.

— Зайчик оценил мою блузку, — поясняю мою обнаженку и складываю руки в крест на груди. — Вот… постирать решила. Это ничего… что я тут хозяйничаю?

— Ничего. Пользуйся.

— Я могу надеть замену? Ты бы не мог на минуту выйти? Я быстро.

— Да… — отступает назад и тихо-тихо закрывает за собой дверь.

Я очень надеюсь, что это моя сногсшибательная красота так влияет на Ржевского, хотя если физиология, то тоже сойдет. Мне все равно приятно.

Надеваю на себя кофту, предоставленную Вероникой Николаевной. Возникает ощущение, что ей предварительно мыли пол, споласкивая кофту в чайной заварке. Потому что она когда-то была белой, а сейчас… Я принюхиваюсь — запах стирального порошка и ополаскивателя.

Не буду думать о плохом. Не ходить же голой в самом деле! И ладно бы в квартире был один Макс, но Вадим Косарев и Вероника Николаевна… Уже слишком. Поэтому придется дождаться стирки, а затем и сушки.

Поправляю волосы руками. И снова смотрю на свой фингал. Смеюсь. Макс от испуга даже не заметил его.

Выхожу из ванной, прохожу в гостиную. На диване сидит Вадим, на его счастье, он не знает, как Зайчик и здесь успел отметиться, поэтому я стараюсь себя не выдать и сдерживаю улыбку.

— Владислава, давайте перейдем к делу.

Я киваю. К делу так делу.

Я присаживаюсь рядом с Косаревым.

— Вам разве не надо проверить меня на судимость? — выдаю то, что давно крутится у меня в голове.