Через сорок минут вести конспект начала даже Верность Себе.

Звонок прозвенел неожиданно, казалось, лишь для неё одной: одногруппники вскочили с первыми его трелями и, на миг сгрудившись в дверях, понеслись в столовую – пить кофе за здравие форточек между парами.

Быстро стащив с лица невидимую паутину, Уланова рассеянно поднялась. Присоединиться к группе значило добровольно отдать на растерзание все сенсорные каналы.

Сегодня слишком лень мимикрировать под их единомышленницу.

Вывалившись из кабинета, она выудила из рюкзака самсунговую раскладушку и замерла.

Сердце полетело к пяткам; солнечное сплетение прохладно ёкнуло.

На экране мерцало новое сообщение с незнакомого номера. Всего четыре ничего не значащих понятных только ей слова:

«Курица, надеюсь, в безопасности?»

Это сообщение мог написать лишь один человек.

Откуда он знает номер?

– Да какая разница! – с жаром воскликнула Верность Себе, мгновенно отшвырнув унылый конспект по фонетике.

Приподняв уголки губ, Вера на миг задумалась и стремительно напечатала ответ:

«Благодарю. В полной».

Сообщение пришло около часа назад: когда над ней нависла шумнаягоргулья самая милая преподаватель кафедры. Он уже наверняка отчаялся получить ответ.

– Если бы ответ был не нужен, вопросительный знак бы там не стоял, – справедливо рассудила Интуиция.

Окончательно отвергнув идею о столовой, Вера помчалась к гардеробу, едва чувствуя кедами бетонный пол.

Теперь точно лучше провести форточку в обществе любимых песен.

Настроение подскочило и по шкале Фаренгейта зависло выше макушки Цельсия.

Примерно на уровне макушки сторожа курицы.

В унисон с этой мыслью раздался звук очередного сообщения.

После! Откроешь после того, как намотаешь шарф!

Решительно повернувшись к зеркалу, Вера рассеянно разложила по плечам пушистые кольца, поспешно разместила в ушах наушники и наконец нажала на кнопку «открыть».

Опять всего четыре слова.

«Ты её хорошо спрятала?»

Шёпотом проговорив текст сообщения, губы сами собой растянулись в улыбке.

– Зачем ты будешь отвечать? – уперев руки в бока, попыталась отрезвить её Верность Другим, строго кивнув на выцветшую по краям фотографию Шавеля.

– Потом подумаем, зачем, – пропела Верность Себе, потирая изящные ладошки.

В уши полился поток светлой грусти о майском дожде7. Как же сильно отличался он от унылого октябрьского дождя, что заставлял лишь искать убежище под крышами и мечтать о тепле! Майский дождь был искуплением; предвестником свободы и света.

Выбежав на улицу, Вера поёжилась от пронзительного ветра, что настойчиво поедал шею.

Она ещё никогда так криво не наматывала шарф.

* * *

Сорок минут.

Нервно постукивая по столу ручкой, Свят старался не смотреть в сторону Нокии на краю парты. Преподаватель по экономической теории настолько активно вещал о спросе и предложении, что вызывал навязчивый спрос сделать ему грубое, но прямолинейное предложение отправиться в эротический круиз.

А попросту пойти нахрен.

Трескучий голос препода, перешёптывания одногруппников, звуки чавканья, шелест конспектов и пощёлкивания пальцев гнали вниз по шее горячую волну раздражения.

Марина повернулась в его сторону и послала ему воздушный поцелуй чётко очерченными вишнёвыми губами. Даже сидя через несколько парт, она умудрялась ежеминутно помнить о необходимости беречь свой парный статус.

Но забывала о необходимости слышать и видеть партнёра.