– Эй!

Мужик обернулся, махнул рукой и продолжил путь.

– Да подожди ты! – Павел догнал, схватил за лямку баула. – Стой. Давай так. Держи, – протянул сиреневую купюру. – Вон там, – ткнул он на вход в магазин, – терминалы. Иди положи на телефон. Я в машине буду, – зачем-то добавил он. «Артист» спокойно смотрел на него, будто знал, что все должно было произойти именно так. «Развел как лоха», – заерзал Павел. Мужичок молча взял деньги, повернулся и пошел в сторону входа.

– Вот чек, спасибо большое, я обязательно верну, – «артист» протянул руку и теперь уже сам представился: – Алексей.

Павел руку пожал, назвался в ответ и еще раз удивился тому, что сейчас произошло. Он уже давно никому не верил, не доверял и не доверялся. А тут какой-то недобомж через сопливую эсэмэску не напрягаясь срубил с него пятихатку и теперь сидит в его машине и улыбается.

– Тоже домой не тянет? – кивнул тот на чекушку.

На следующий день Павел на работу не поехал, благо работал на себя. Алексей был обычным, простым работягой со стандартной для таких историей. Устав в своем Кургане слушать упреки жены за пустой холодильник, подписался по объявлению на вахту, отпахал два месяца, получил на руки меньше, чем дома зарабатывал за один. Договор – филькину писанину – подмахивал, как водится, не глядя – в общем, даже домой уехать не на что. Да и ехать не собирался. Не с чем. И уже, наверное, и не к кому. Бабы неудачников смывают. И быстро заменяют. Мама поймет. А дочка еще маленькая – «На ноги встану, в обиде не будет».

– И что? Куда дальше? – разливая, спрашивал Павел.

– В Уренгой поеду. «Газпром», все дела. Объявление читал, позвонил, скинул копии корочек, сказали приезжать.

– Тебе мало? Ты сейчас из Москвы в эти ебеня за новым наебаловом поедешь?

– А здесь что делать?

– Во дурак. У тебя корок на десять профессий. Здесь сейчас бесконечная стройка. Плитку по два раза в год перекладывают, метро скоро до Новгорода продолбят, за МКАДом вообще ад, термитники эти целыми городами штампуют, работы валом, какой Уренгой нахер?

– Здесь без протекции на нормальную работу не устроишься. А куда попало – наебут. А там хоть шарашка солидная, соцпакет, по закону все.

– Ну, на хорошее место без протекции ты нигде не попадешь, и там тоже. Руками можешь? Тяжелое там… резка-сварка?

Алексей вопросительно посмотрел.

– В общем, я лом собираю, – сказал Павел. – Подожди смеяться, не ванны по новостройкам. Договариваюсь с владельцами-арендаторами земельных участков, с управляющими, с охраной, со всеми, на чьей территории есть чего, скажем так, ненужное.

– Например?

– Например, пара давно забытых высоковольтных опор. Заброшенные цеха на бывшей промке, целые заводы.

– Чего? Это ж…

– Да. Но это не каждый раз, да и отстегивать нехилый процент, но все же. Работа тяжелая, но ее много. А я один. Ну что? – протянул руку.

– Ты еще спрашиваешь, – сграбастал ее Алексей. – Резак? Ацетилен-кислород? Транспорт?

Павел улыбнулся.

– Так что, запарить доширак? Кофе пей, остынет.

При мысли о китайском пахучем бульоне во рту заиграла слюна, а в желудке что-то буркнуло.

– Ты как заначку мою нашел?

– Какую заначку? – сдирая цветастую пленку с пенопластовой коробки, спросил Леха.

– Ту, что из стиралки вытащил и выжрал под помидор с сахаром. Меня подорвало ночью, чуть не обосрался.

Леха всыпал вонючую химию, залил кипятком, накрыл крышкой, сверху положил полотенце, вернулся за стол, спокойно посмотрел Павлу в глаза и улыбнулся:

– Ты считаешь меня крысой?

– Не гони. Просто… как… искал, что ли? – ему уже было стыдно. Предъявлять другу за водку – это край.