– Куда… отобрали? Кто? Зачем? – Павел еще не настолько пришел в норму, чтобы сколько-нибудь ясно понимать, что происходит, но сам факт, что он уже говорит, пусть и с каким-то алкогольным глюком, потихоньку возвращал его в действительность, а происходящее начинало отдавать реальностью.

– Хотя что-то в этом есть.

Ему показалось, что голова черной дыры ухмыльнулась

– Да кто ты?!.. Вы… – попытался придать уверенности голосу Павел. – Черт? Дьявол?

– Нет. Фея, блядь, – спокойно ответила тень.

– Можно я еще? – несмело потянул со стола бутылку Павел. Приложился на пару крупных глотков. Пойло уже приобрело вкус и он ему нравился. Прежде чем поставить бутылку обратно на пол, попытался рассмотреть этикетку, но света в комнате было еще недостаточно. Зато разглядел силуэт сигаретной пачки, торчавшей между консервной банкой и стопкой тарелок. Вытряхнув несколько штук, сунул одну в рот, пошарил по столу глазами, похлопал по бокам трусов, посмотрел на окно и перевел взгляд на тень.

– Может, тебе еще подрочить?

– Я не хотел. Можно на кухню сходить?

– Да ладно! Я ж здесь для этого, – усмехнулась тень. – Чтоб ты просрался от страха, напился на халяву и всю ночь прикуривал от святого огня.

Но Павел был уже не тот, что час назад.

– Так ведь я и не звал вас… тебя. От страха я бы до девяти утра и сам бы обосрался. На бухло деньги имеются, не попрошайка… – голос хоть и подрагивал, но страха перед этим – кто бы он ни был – уже не было. – За огонь спасибо. Только сомневаюсь я в его святости. Не с той ты стороны.

Уже не спрашивая, схватил бутылку, широко глотнул, откинулся на спинку дивана и почти с вызовом уставился на жуткого гостя.

– И за предложение спасибо… сам. Еще всякое непонятное мне не дрочило. Ну рассказывай, чего затих? Кто ты, что ты… от меня чего надо. И дай огня, не жмись уже – не убудет. У вас там его много, по ходу, – хохотнул Павел. Он уже полностью пришел в себя, как ему казалось, и контролировал все: и ситуацию, и диалог, и погоду за окном.

– Какие же вы все никчемные, – сказала тень. – И что Он с вами нянчится? Смыл бы к херам, как когда-то, и забыл, как неудачный стартап. Одно говно от вас. И сами вы говно.

– А-а… – протянул Павел. – Моралист, бля… Праведник! Мозги вправлять снизошел! Или из-под земли вылез? Кто ты? Чего рожу прячешь как омоновец? Покажись! – язык уже заплетался. Павел толком ничего не ел уже два дня, и алкоголь, беспрепятственно пробежавшись по организму, влетел в мозг пушечным ядром, вновь разметав выстраивающиеся конструкции. – Пошел ты, черножопый! Вертел я вас… всех! Хоть сверху, хоть снизу. Всех!

Трудяги-нейроны, безразлично наблюдавшие, как очередной грязный селевой поток смывает их работу, привычно разошлись по домам. И синхронно выключили свет.

Ноги на столе и сброшенные на пол тарелки – первое, что разглядел Павел, разомкнув веки. Он сидел на диване в трусах, с зажатой между пальцами сигаретой. Закрыл глаза и попытался быстро заснуть обратно. Возвращаться в ад не хотелось. Спать – хорошо. Просыпаться плохо. Даже просто на работу. А просыпаться в говне… Было очень холодно. Окно нараспашку. Он потянул с пола куртку, попытался укрыться, закутаться – и снова уснуть. Но ощущения уже возвращались. Шум жизни с улицы – самое отвратительное, что может услышать проснувшийся в середине дня пьяница.

В квартире почему-то пахло грилем. Вернее, воняло какой-то мясной гарью. Это вернулось обоняние.

Смысла вылеживать не было. Вздохнув, потер ладонями лицо, встал, закрыл окно и поплелся на кухню.

– Живой?