Можно предположить, что именно на высказанном по интересующему нас вопросу мнении К.Г. Юнга, которое можно свести к феноменам «мифологического мышления» и «коллективного бессознательного», и З.Фрейда с его утверждениями о взаимодействии бессознательного и подсознательного, строится концепция структурной антропологии К. Леви-Стросса.

Во многом развивает идеи психоаналитической школы и сторонников теории архетипов учение о «мономифе» Джозефа Кэмпбелла, на данный момент нашедшая наиболее широкое применение в развитии киноиндустрии и игровой индустрии. Ученый видел формирование мифотворчества напрямую связанным с интерпретацией реальности, преломленной через призму социального бытия посредством символов – архетипов, которые демонстрируют антиномию противостояния Космоса и Хаоса, через героический эпос, имеющий универсальную структуру, что позволяет именовать ее мономифом. Его трактовки делают миф особым социальным конструктом, объясняющим универсальную природу причинности, духовно объединяющей всё человечество: «Герой отваживается отправиться из мира повседневности в область удивительного и сверхъестественного: там он встречается с фантастическими силами и одерживает решающую победу: из этого исполненного таинств приключения герой возвращается наделенным способностью нести благо своим соплеменникам»278. При этом автор уделил самое пристальное внимание биологическим, метафизическим и историко-культурным истокам мифа и его секуляризации сакрального в современном мире279.

Сконцентрировавшись на антропоморфизме, прослеживающемся в мифе, он одним из первых представил его в качестве динамичной категории, влияющей на глобальные социальные процессы.

Своего рода импульсом для развития теории «мономифа» стала наметившаяся еще на рубеже XIX-XX столетий инструментализация богатейшего опыта в исследовании проблемы, что проявляется в концепции культурных кругов Ф. Ратцеля и Л. Фробениуса, на основании чего Анкерман обобщает феномен культурного ландшафта в качестве культурной области с целостным комплексом явлений культуры, характерных для определенной местности.

Логичным развитием представленных ранее теорий стали идеи Л. Фробениуса в области типологии культур и их духовной символики и концепция диффузионизма Ф. Ратцеля, рассматривающая распространение созданных в определенной географической зоне культурных объектов, трактуемых в качестве основных стимуляторов историко-культурного процесса, развивая таким образом ницшеанское учение о разделении культур на мужские и женские, что можно обнаружить и в рассуждениях Н. Бердяева, выводящего феномен «мужественной культуры» применительно к германским народам280.

Как следствие, в морфологии культуры О. Шпенглера мы наблюдаем феномен «просимвола», структурирующий все системы, несмотря на то, что он базируется на принципе провиденциальности. Он сокрыт в культурных формах, является «душой» культуры, её системообразующим началом и выражает различия между культурами281. Согласно Шпенглеру, просимволом западноевропейской культуры (а значит, и скандинавской) является бесконечный образ фаустовской души, мифологизм которой проявляется лишь в интерпретации. Пространственный символ в свою очередь является образом комплекса культурных стереотипов, во многом и определяющих существование нации282. Подобные характеристики дополняются рассуждениями А. Тойнби о природе «вызова и ответа», которые зафиксированы географически, что для германских народов связано с комбинацией лесов и долин (автор трактует это в качестве общеевропейского «материнского ландшафта»