Вместе с ним и ещё тремя незнакомцами – двумя девушками и одним парнем – он пообедал в уличной лапшичной, съев порцию жареной собы. Ребята предложили отметить заработок, но Никко отказался, сославшись на «важное дело». Рэндзо сомневался в том, что оно у него действительно было и так и сказал ему, чувствуя себя несколько неловко. Рэндзо не хотелось обременять Никко собственной персоной.

– Да нет… У меня и вправду есть очень важное дело…

Никко неопределённо улыбнулся и отвёл правую руку в сторону, придержав её за локоть левой рукой.

– Только им и занят.

Сложно было сказать, говорил ли он всерьёз или просто смеялся. Что бы там не было, но обиженным Рэндзо себя не почувствовал. Он даже напротив расслабился и заговорил свободно…

Никко пожаловался на боль в плече и сказал, что, должно быть, потянул его, когда полез доставать с верхней полки шкафа коробку с вещами.

– Ещё и уронил её…

Это случилось утром и Никко не успел убрать, так что Рэндзо предложил ему свою помощь…

На полу спальни действительно лежала перевёрнутая коробка. Из неё вывалилась масса личных вещей.

– Поможешь поставить обратно?

Похоже, Никко действительно беспокоило плечо.

– Конечно.

И Рэндзо с готовностью согласился…

Он устроился прямиком на полу, напротив платяного шкафа. Никко присел на корточки и принялся ликвидировать последствия утреннего происшествия. Открытая дверца шкафа обнажала немногочисленное содержимое из нескольких вещей, болтавшихся на вешалках, и пары тёмных кроссовок, стоявших на дне. Рэндзо заметил фотографии в тот момент, когда Никко поднял толстую тетрадь. Их было не особенно много – тонкая пачка – и, судя по тому, что они не хранились в альбоме, Никко не придавал им большого значения.

– История в лицах.

Он вынужденно прокомментировал эти снимки, заметив внимание Рэндзо.

– Ты можешь посмотреть поближе, если хочешь.

И убрав за ухо прядь светлых волос, продолжил собирать разбросанные вещи. Рэндзо протянул руку и коснулся прохладной фотобумаги…

Господин Минами стоял в центре первого снимка. У него было лицо, напомнившее Рэндзо лица аристократов, виденных им в учебниках истории. Пробивалась седина в густых волосах… Ни сын, ни дочь на него нисколько не походили. Не походили они и друг на друга. И Никко, разумеется, тоже не походил ни на кого из них. Получилось довольно странное «семейное фото». Но Никко и Адзуми хотя бы улыбались, вполне довольные жизнью, в то время как господин Минами выглядел обеспокоенным, а Аитиро, казалось, вынудили присоединиться к ним, использовав особенно изощрённый шантаж. Но уже на третьем снимке он стоял и разговаривал с Никко возле ярко освещённого входа в театр.

– Адзуми тогда добралась до фотоаппарата.

Никко отвлёкся от своего занятия.

Рэндзо отметил, что оба они выглядели совершенно спокойными и не собирались убивать друг друга. А на шестом снимке они и вовсе улыбались… Вот только у Никко улыбка была несколько отстранённой, словно что-то мешало ему радоваться искренне…

– Значит, господин Минами объявил тебя своим сыном.

Рэндзо заметил очевидное.

– Да…

И Никко подтвердил.

– Разговор будет непростым…

Господин Минами не спешил начинать его.

– Ты решил жениться?

Адзуми задала свой вопрос спокойно, потянувшись за соевым соусом, а Аитиро от неожиданности выронил кусок рыбы, который удерживал палочками.

– Нет… Дело не в этом.

Господин Минами улыбнулся дочери.

– Ну значит тебе не о чем беспокоиться.

В такие минуты Адзуми становилась неотличимой от Кэйко и, казалось, вот они, совсем как прежде, сидят за столом втроём…

– Скажешь тоже…

Аитиро поднял кусок рыбы вновь.

– А что такого?..