Они пошли за Жан-Полем к повозке с осликом, стоявшей через дорогу от железнодорожной станции. Во время ходьбы он слегка прихрамывал.

– Знакомая повозка, – заметил Огюст, – и ослик тоже.

Он погладил животное по носу.

– Все в округе знают повозку и ослика старика Фурнье, – с улыбкой ответил Жан-Поль. – Я помню его еще осленком.

Говоря эти слова, он улыбнулся именно Камилль, чью руку крепко сжимал, помогая забраться в повозку. Она устроилась на груде мешков и с облегчением прислонилась к деревянному бортику. Как же хорошо, что отцу не придется идти пешком.

– Вы родом отсюда? – поинтересовался Огюст, устраиваясь на сиденье рядом с Жан-Полем.

– Да, но я покинул Нуаель, как только стал достаточно взрослым, чтобы записаться в армию.

В начале войны Жан-Поль был ранен в одном из первых сражений при Марне. Демобилизовавшись из-за больной ноги и потери слуха на одно ухо, он решил вернуться в Нуаель. Камилль прислушивалась к разговору мужчин: от новостей о войне до урожая этого года.

– Я хорошо разбираюсь в техническом оборудовании, – сказал Жан-Поль. – Я подал документы на Северную железнодорожную станцию, чтобы стать учеником механика, а пока жду ответа, занимаюсь сельскохозяйственными работами.

– На железных дорогах сейчас не хватает рук, – согласил Огюст. – Они не посмеют отказать храброму ветерану. У вас есть все шансы.

Добравшись до дома, Жан-Поль отказался от предложения Огюста выпить вместе.

– Но если позволите, я как-нибудь загляну к вам, чтобы поговорить об армейской жизни и послушать ваши истории, месье.

На этот раз, когда Жан-Поль улыбнулся Камилль, она улыбнулась в ответ.

Жан-поль был принят на Северную железнодорожную станцию. Он сообщил об этом Огюсту и Камилль, когда приехал к ним с визитом, первым из многих за то лето.

– Мне всегда нравились поезда, – поделился Жан-Поль. – Меня научат ремонтировать локомотивы и другие механизмы.

Жан-Поль стал постоянным и весьма полезным гостем. Он пропалывал грядки, забирался на стремянку для сбора фруктов, даже дрова рубил. Он всегда почтительно общался с Огюстом и был столь же вежлив с Камилль. Без лишних разговоров все поняли, что Жан-Поль ухаживает за ней.

– Жан-Поль очень трудолюбив, – однажды днем сказал Огюст. Он весь день пролежал в постели и почти ничего не ел. Камилль поставила чашку чая на прикроватную тумбочку.

– Ты что-нибудь знаешь о его семье, Камилль? Твой Эдуар принадлежал к семейству Дюмон. А что насчет Жан-Поля?

– Он не рассказывал ни о своем прошлом, ни о семье, – покачала головой Камилль. – Жан-Поль сирота.

– Этот мужчина сражался за свою страну. – Огюст казался задумчивым. – И работа на железнодорожной станции – это надежно. Конечно, не аристократ, которого хотела для тебя бабушка, но, кажется, он достойный человек.

Они оба знали, что, к сожалению, после окончания войны возникнет острая нехватка пригодных для брака мужчин, как трудоспособных, так и нет.

– Я не хочу торопить тебя с таким важным решением, Камилль, – произнес отец, – но мне было бы спокойнее, выйди ты замуж до того, как меня не станет.

Услышав звук открывающейся кухонной двери, Камилль поспешила спуститься на первый этаж. Жан-Поль принес картошку, которую накопал в саду, и спускал ее в погреб.

– Ты не обязан это делать.

– Мне нравится заниматься садоводством, – отмахнулся Жан-Поль, а затем куда серьезнее добавил: – Капитану Барбье сейчас нездоровится. Позволь мне помочь.

После того как Жан-Поль закончил работу в огороде, Огюст спустился вниз. Он настоял на том, чтобы Жан-Поль отдохнул и посидел с ними перед садовым домиком. Камилль вынесла поднос с напитками: пиво для мужчин и лимонад для себя.