«Самоуничтожился?» – Крымова резко повернулась к месту, где была «Капля». Ее помощники уже метались с приборами, сканируя камни, воздух, лужу пара. – «Как? Детали! Все детали! И что за „существо“?»

Семен, оправившись от шока, затараторил, жестикулируя: «Оно было потрясающим! Стеклянное, прозрачное, с внутренним золотистым свечением! Парило над землей! Оно показало нам образы – гибель их мира, похожего на наш! И… и людей, которые их уничтожали! Но это были не совсем люди! И оно сказало… вернее, мы почувствовали… что они – эхо нашей боли! Слезы Земли! Они пришли напомнить! И потом…» – голос Семена дрогнул, – «…оно просто рассыпалось. Как хрусталь. Растворилось.»

Крымова замерла. Через забрало было видно, как сдвинулись ее тонкие брови. «Эхо боли? Слезы Земли? Петров, вы в своем уме? Это что, поэтический вечер?» – ее голос был ледяным. Она повернулась к Марине. «Сомова? Подтверждаете этот… бред?»

Марина молча протянула камень. «Вот все, что осталось. Кроме этого ощущения. Оно было…» – она искала слова, – «…невероятно древним. И бесконечно печальным. И оно оставило этот след.»

Крымова взяла камень в закованную в перчатку руку. Ее помощник тут же направил на него мощную ультрафиолетовую лампу. В холодном свете отпечаток детской руки с удлиненными пальцами проступил еще четче. Он выглядел не как выгравированный символ, а как неотъемлемая часть самого камня, словно минерал кристаллизовался вокруг этой формы миллионы лет назад.

«Интересно, – пробормотал один из „белых“, склонившись над сканером. – Структура камня… изменена. На молекулярном уровне. Похоже на мгновенное воздействие экстремально низких температур в сочетании с неизвестным видом энергии. Никаких биологических следов. Ни ДНК, ни белков, ничего органического.»

«Существо было не органическим, доктор!» – настаивал Семен. – «Оно было… энергетическим! Кристаллическим!»

«Тише, Петров, – отрезала Крымова, не отрывая глаз от отпечатка. Ее пальцы в перчатке осторожно провели по контуру длинных пальцев. – «Эхо… Слезы…» – она произнесла слова с явным скепсисом, но в ее глазах мелькнуло что-то неуловимое – не научный интерес, а скорее… тревога? – «Ваша партия фиксировала аномалии в долине до этого? Сейсмику? Геомагнитные бури?»

«Только обычный фон, доктор, – ответила Марина. – Долина Узоров всегда неспокойна. Но сегодня… до прилета объекта, ничего необычного.»

Внезапно земля под ногами глухо дрогнула. Не сильный толчок, но ощутимый. Из ближайшей фумаролы с шипением вырвался особенно густой столб пара, окрашенный закатом в зловещий багрянец. Кипящий котел, в который стекала вода от «Капли», булькнул громче, выплевывая комок глины.

«Геологическая активность?» – спросил один из военных, настороженно озираясь.

«Или отголосок?» – тихо сказал Игорь, докуривая самокрутку и пристально глядя на булькающую грязь. «Земля-то… она ведь все слышала. Что это стеклянное привидение нам наговорило.»

Крымова игнорировала толчок. Она передала камень помощнику. «Контейнер А-7. Максимальная изоляция. Никаких внешних воздействий.» Потом повернулась к группе. «Сомова, Петров, Борисов – вы задержаны. Полный карантин. Брифинг каждые два часа. Ни слова о „слезах Земли“ или „эхо“ кому бы то ни было, особенно прессе. Это приказ уровня „Совершенно Секретно“. Понятно?»

«Но доктор…» – начал было Семен.

«Понятно?» – ее голос стал стальным.

«Понятно, – тихо ответила Марина. Ее взгляд встретился с взглядом Игоря. В глазах бывшего военного читалось то же, что и у нее: гнетущее предчувствие. Они стали свидетелями чего-то невероятного и страшного, а теперь их упрятали в карантин, как неудобных носителей тайны.