«Что с ним?» – вскрикнул Семен. – «Оно умирает?»

Существо опустило конечности. Оно снова посмотрело на Марину. И на этот раз она не просто почувствовала, а почти услышала, как тихий шелест ветра в камнях, слова, обращенные не в уши, а прямо в душу:

«Мы не пришли издалека… Мы пришли издавна… Мы – эхо вашей боли… Вашей планеты… Мы – слезы Земли, кристаллизованные временем… Ваши войны, ваша жадность, ваш страх… отравили небо над нашим домом… давным-давно… Мы пришли напомнить…»

Голос (если это можно было назвать голосом) стих. Существо медленно повернулось к «Капле». Оно сделало последний шаг (парения) к своему кораблю и.… рассыпалось. Как разбитая ваза. Миллионы мелких, сверкающих на закатном солнце кристалликов, похожих на слезинки, упали на раскаленный камень у подножия «Капли». Они шипели и таяли, не оставляя и следа.

«Капля» мерцала последний раз и начала медленно таять сама, как лед под солнцем, превращаясь в чистую, прозрачную воду, которая стекала в грязевой котел, смешиваясь с кипящей грязью. Через минуту от объекта не осталось ничего, кроме лужицы пара на камне.

Тишина повисла в долине, нарушаемая лишь привычным шипением фумарол и бульканьем грязи. Далекий гул вертолета группы НИЦ «Космос» начал нарастать где-то со стороны океана.

Семен опустился на колени, уставившись на место, где рассыпалось существо. «Они… они были нашими? Плодом… нашей же разрухи? И пришли… чтобы сказать… что мы снова идем по тому же пути?»

Игорь медленно убрал пистолет. Он достал самокрутку, дрожащими руками прикурил. «Слезы Земли… – прохрипел он, глядя на булькающую грязь. – Вот тебе и инопланетяне. Прилетели, наплакались и сгинули. Как предупреждение.»

Марина стояла неподвижно. Она смотрела не на место приземления, а на запад, где последние лучи солнца догорали на снежных вершинах вулканов. В ее руке был кусок камня, который она машинально подняла с земли. На нем, проступив сквозь копоть и глину, был четкий отпечаток. Не след животного. Не знак. Это был отпечаток человеческой руки. Маленькой, детской. Но с невероятно длинными, тонкими пальцами. Словно кто-то прижал ладонь к камню.

Гул вертолетов превратился в оглушительный рев, разрезавший вечернюю тишину долины. Два тяжелых Ми-8, раскрашенные в серо-белую камуфляжную схему с логотипом НИЦ «Космос» – стилизованной спиралью галактики, зависли над плато, поднимая вихри сернистой пыли и мелких камней. Ветер швырял в лицо Марине, Семену и Бате едкий песок, но они не отводили глаз от пустого места, где еще минуту назад стояла «Капля».

«Держись, Сомова!» – крикнул Игорь, прижимая рукав бушлата ко рту и носу. – «Крысы ученые пожаловали!»

Первыми высадились четверо в черных тактических костюмах с бесшумно висящим на ремнях оружием – группа быстрого реагирования. Они мгновенно оцепили зону, сканируя местность приборами ночного видения и тепловизорами. Их движения были отточенными, безличными. За ними спустились по трапу трое в белых защитных костюмах с автономными системами дыхания и забралами. Один нес тяжелый ящик с аппаратурой, двое других – более компактные чемоданчики.

«Сомова! Петров! Борисов!» – раздался резкий женский голос через динамик в шлеме одного из «белых». Женщина среднего роста, подтянутая, с острым, как скальпель, взглядом, пробивавшимся сквозь забрало. Это была доктор Елена Крымова, начальник отдела экзобиологии НИЦ «Космос», легендарная и бескомпромиссная. – «Где объект? Докладывайте!»

Марина, все еще сжимая камень с отпечатком, сделала шаг вперед, преодолевая порыв ветра. «Объект… самоуничтожился, доктор Крымова. И… существо тоже.»