Но не зря сам писатель называл «Марсианские хроники» своей лучшей книгой. Она действительно лучшая. Читая «Марсианские хроники», я испытал непередаваемое ощущение погружения в волшебство. Мне жаль, что нельзя дважды войти в одну и ту же реку, но… увы! С Прустом мне не потягаться, хотя пирожные и исполняют временами свой долг, возвращая мгновения.
Марс в рассказах Брэдбери многолик. Он и прибежище изгнанных с Земли сказок и легенд, и сирена, заманивающая неосторожных аргонавтов, и хранилище древней мудрости и исчезающей красоты…
Но о «Хрониках» чуть позже.
Первое мое знакомство с Брэдбери состоялось в 1965 году, когда «Техника – молодежи» опубликовала рассказ «Золотоглазые»32. Это было открытие нового мира. Это было настолько необыкновенно, настолько переворачивало привычные представления о назначении и возможностях фантастики, что моя рука сама потянулась к ручке и… но зачем увлекаться описанием своих неудачных опытов?
Потом – «Калейдоскоп». Люди, разлетающиеся в стороны от лопнувшей ракеты: один – к Луне, другой – к Марсу, третий – за пределы Солнечной системы… Голоса в гермошлемах – обвиняющие и прощающие. И финал:
Он падал стремительно, точно пуля, точно камешек, точно гирька, спокойный теперь, совсем спокойный, не ощущая ни печали, ни радости – ничего; только одного ему хотелось: сделать бы что-нибудь хорошее теперь, когда все кончено, сделать бы хоть что-то хорошее и знать – я это сделал…
«Когда я врежусь в воздух, я вспыхну, как метеор».
– Хотел бы я знать, – сказал он вслух, – увидит меня кто-нибудь?
…Маленький мальчик на проселочной дороге поднял голову и закричал:
– Мама, смотри, смотри! Падучая звезда!
Ослепительно яркая звезда прочертила небо и канула в сумерки над Иллинойсом.
– Загадай желание, – сказала мать. – Загадай скорее желание!
Я представлял себе эту картину – и становилось немного жутко от ощущения близости безграничного космоса.
Следующая остановка – «И грянул гром». К тому времени я уже прочитал уэллсовскую «Машину времени», но новой была мысль влиять из прошлого на настоящее: наступил в мезозойской эре на бабочку, вернулся – и ужаснулся: Америкой правит другой президент, а орфографию придется изучать заново.
Перелистываю страницу – и попадаю в пронизанный светом мир «Земляничного окошка».
Говорят – летим, чтобы разбогатеть, чтобы прославиться. Говорят – для развлечения, скучно, мол, сидеть на одном месте. А на самом деле внутри что-то тикает, все равно как у лосося или у кита и у самого ничтожного невидимого микроба. Такие крохотные часики, они тикают в каждой живой твари, и знаешь, что они говорят? Иди дальше, говорят, не засиживайся на месте, не останавливайся, плыви и плыви. Лети к новым мирам, строй новые города, еще и еще, чтобы ничто на свете не могло убить Человека.
Этот же мир Брэдбери представил в поэтической форме: поэма «Плыви, Человек!», написанная как приветствие международному форуму фантастов33, тоже призывает: «Плыви! И безымянные планеты земными именами нареки».
Да, золотое было время, оптимизма – хоть отбавляй. Вот только сейчас его не хватает, позаимствовать бы у себя тогдашнего…
Следующая страница – и новое превращение, новое слово о Человеке. «Куколка». Человек – только куколка, говорит Брэдбери, куколка, которая рано или поздно выберется из кокона и расправит крылья.
Без малейшего усилия – только чуть вздохнул теплый воздух вокруг – Смит поднялся над землей. Быстро, беззвучно взмыл он ввысь и вскоре затерялся среди звезд, устремляясь в космические дали…
Вот только куколка-человек в этом рассказе невероятно одинок – и нисколько не сокрушается поэтому поводу. Ему никто не нужен – и тогда зачем космические дали?..