На мгновение успело показаться, что мы сдвинулись с мёртвой точки и старания неожиданно дали результат ещё раньше, чем было задумано. Но последние слова Виктора дали понять, что да. Всего лишь показалось.

Неужели сама себе настолько внушила, что даже атмосфера в комнате ощущалась совершенно иначе?

Тяжело вздыхаю, и с очередным стуком в дверь сердце проваливается в пятки.

— Свет мой, — заходит мама. — Пошли ужинать.

Сердце успокаивается. Всего лишь мама, которая зовёт кушать. Но, как только встаю с кресла, замечаю, что руки подрагивают от волнения и ноги совсем ватные.

Нет, определённо что-то изменилось. Не могу сама себя так накручивать.

7. 7

Похоже, что отделаться от назойливых мыслей и не париться становится чем-то сродни сверхъестественному.

Теперь голову посменно терзают Светка, с которой мы так и не поговорили, Рома, мотивы которого до сих пор мне непонятны, отчего очень волнующие, и Виктор, который вчерашним появлением в моей комнате устроил настоящий сумбур.

Неужели нельзя, как раньше, жить спокойно и ни о чём не париться?

Нет же, всё наоборот наваливается, подобно снежному кому. Нет, скорее лавине, которую просто невозможно остановить. Она мчится на меня с огромной скоростью, пока я не имею ни единого шанса на спасение.

Света подходит утром и встаёт рядом со мной. Стоим молча возле окна, ожидая учителя физики. Его не будет ещё минут пятнадцать как минимум. Всегда приходит в последний момент, лишь бы не открывать кабинет раньше — всё боится, что мы что-то сломаем или насорим в его личной обители. Ей-богу, как будто не в школьный кабинет приходим, а прямиком к нему домой. Не удивлюсь, если скоро попросит разуваться и приносить с собой домашние тапочки для того, чтобы зайти на урок.

— Привет, — Светка прерывает тишину первой.

Хмыкаю. Глупо, конечно, выглядит, учитывая, что мы простояли плечо к плечу десять минут.

— Ну, привет, — пожимаю плечами.

— Я не хочу с тобой ссориться и играть в молчанку, — уверенно начинает подруга, скрещивая руки на груди и налаживая визуальный контакт.

Что же, решила поговорить сейчас? Тем лучше.

— Какая неожиданность, — удивлённо протягиваю я. — Представляешь ли, я тоже этого не хочу.

— Тогда давай мириться, — на её губах растягивается лёгкая улыбка.

— Только если ты перестанешь наседать и говорить, с кем я должна общаться, а с кем нет, — ставлю свои условия, чтобы конфликт не повторился в ближайшее время.

Отстаивать собственные границы нужно уметь. И даже несмотря на уровень дружбы не забывать о такой простой истине.

— Я не могу взять и перестать говорить тебе о том, что общение с Бариновым — твоё худшее решение в жизни, — резко отрезает Светка, но берёт свои эмоции под контроль. — Будет нелегко, но я постараюсь смириться. Только и у меня есть условие.

Мы пилим друг друга взглядами. Никто не хочет полноценно уступить, но мы вдвоём искренне желаем прийти к перемирию.

— Например? — вопросительно приподнимаю бровь.

— Расскажи, прямо сейчас, почему тебе нужен именно Баринов и в чём заключается твой сверх план.

Ну, о таком грех не поговорить. Только, как на зло, вспомни солнце — вот и лучик. Едва с языка Светки срывается злополучное «Баринов», встречаюсь с ним взглядом. Он только подошёл к кабинету, и тоже смотрит на меня.

Неловко, и, даже не успевая обдумать действие, отвожу взгляд не поздоровавшись.

Мгновенно понимаю, что это максимально глупо. Что за детский сад только развожу? Но сейчас, обсуждая со Светкой проблему, в попытке прийти к миру, не хочу с ходу забивать ещё один гвоздь недопонимания.

Следом за Бариновым виднеется и учитель физики. Разговор с подругой приходится продолжить уже на самом уроке, предусмотрительно заняв дальнюю парту. Подальше от ненужных ушей, глаз и Баринова в частности.