— Ну? — нетерпеливо спрашивает Светка.

— Я нашла способ, как дать Виктору узнать меня получше, но при этом никак не выдать свою влюблённость, — произношу так, будто излагаю что-то крайне зловещее и гениальное.

Что там, именно таким мой план и кажется.

— Не пойму, в чём проблема признаться первой? — вопросительно приподнимает бровь Света.

Неудивительно. Ей и не понять.

— Ты часто кому-то в чувствах признавалась? — хмыкаю в ответ.

На секунду в глазах Светки мельком проскакивают непонятные эмоции, которые не могу сразу идентифицировать.

— Нет, — пожимает плечами и отводит взгляд.

— Тогда подобные вопросы отпадают сами собой, — объясняю я, а подруга больше не спорит.

— И каким образом ты дашь ему узнать себя лучше?

— Тридцать шесть вопросов, — смело, но шёпотом заявляю я.

— Каких ещё вопросов? — непонимающе хлопает своими длинными ресницами.

Моё внимание привлекает хоровод снежинок, вновь пустившихся за окном. Красота — она в мелочах, подобных этому повседневному зимнему неспешному танцу.

— Тридцать шесть вопросов, чтобы влюбиться. Психологический приём такой, — раскрываю свои карты.

— Да ладно, — фыркает подруга. — Я подобную ерунду в любовных пабликах как-то видела.

Понимаю, к чему ведёт Света.

— Попытка — не пытка, — отстранённо отвечаю и улыбаюсь собственным мыслям.

— И как ты заставишь его ответить на эти вопросы? — непонимающе продолжает она.

— Виктору не нужно отвечать. По крайней мере пока. И без того знаю о нём достаточно, — отвечаю на вопрос.

— Тогда я потеряла смысл твоего плана.

— Мне нужно, чтобы он изучил мои ответы и тем самым узнал лучше, — открываю простую истину.

— Каким образом? — продолжает глупить Светка, не делая очевидных выводов.

— В проекте я и Баринов ответим на все эти вопросы, вот какими, — уже устаю всё разжевывать.

В голове план выглядит круче и проще, чем на словах.

— Не говори, что ты с Бариновым отвечаешь на подобные вопросы, — взмаливается подруга, но я тут же пресекаю её порыв серьёзным взглядом. — Как он на такое согласился вообще?

Отчего-то поставленный вопрос царапает и совсем не нравится.

— Как-то согласился, — вру и не краснею.

Согласился, потому что не знает, какой тест мы испытываем на себе. Страшно узнать, что будет, если он вдруг догадается.

Но говорить Светке, что Рома не в курсе темы проекта, почему-то совершенно не хочется.

— Не боишься влюбиться? — в её взгляде снова что-то непонятное, а вопрос и вовсе выбивает почву из-под ног.

— Я тебя прошу, — фыркаю и качаю головой. — Тест — полная ерунда, не имеющая каких-то подтверждений, вроде бы. Я в это не верю. Просто шанс, что Виктор узнает меня лучше.

— Понятно, — хмыкает подруга, но неловкость и натяжение после её вопроса остаются в воздухе. — Будет смешно, если Витюша просто поставит тебе оценку по блату и даже не взглянет в проект.

— Ты его совсем не знаешь, — ухмыляюсь собственным мыслям.

Кто-кто, а педантичный Виктор изучит каждое слово вдоль и поперёк и лишь после этого поставит оценку.

— Девушки, мы вам не мешаем? — недовольный голос учителя физики, обращённый к нам, заставляет встрепенуться и замолчать.

Игнорировать Баринова у меня получается на высшем уровне ровно до перемены перед шестым уроком.

— Сегодня в шесть игра, — проходит мимо и бросает фразу, даже не остановившись.

Опускаю взгляд, впиваясь им в серый линолеум. Вроде ремонт в школе делали недавно, но вот он выглядит так, будто остался с прошлого века.

— Что это значит? — непонимающе восклицает Светка.

Было глупо надеяться, что она совсем закроет глаза на наши с Ромой взаимоотношения и перестанет лезть.

— Ерунда, — пожимаю плечами и машинально хочу произнести вслух очередную порцию лжи, но вовремя отдёргиваю себя. — Договорённость. Я должна ходить на его игры, чтобы он занимался со мной.