Этой ночью я сгораю Кэтрин Дж. Адамс

Хиты зарубежной эпической фэнтези

Katharine J. Adams

TONIGHT, I BURN

Печатается с разрешения автора и литературных агентств

Baror International, Inc., Armonk, New York, USA и Nova Littera SIA.

Иллюстрация на обложке dead white square

Copyright © 2023 by Katharine J. Adams

© Киштаева М., перевод на русский язык, 2025

© ООО «Издательство АСТ», оформление, 2025

– Что же мне делать?

– Сгори.

Я помотала головой.

– Мы ходим по Смерти в одиночку. Элла уже там. Не могу я сгореть.

– Придется, или твоей сестры нам не видать. Смерть ее не отпустит.

– Не могу! Правила…

Вдруг на меня накатила паника. Мысли метались между всем тем, что могло бы пойти не так. Если наши с Эллой линии жизни перепутаются, она будет бесцельно блуждать по пустыне Смерти. Никто не укажет ей путь за Предел. И со мной произойдет то же самое. Либо мы запутаемся в завесе, как это случилось с Хейли, и нам на помощь отправят Золоченых. Мы напрочь забудем о том, кто мы такие и зачем мы здесь, – мы просто растворимся в тумане и мгле. От нас не останется ничего, кроме голода, который будет обращен на завесу.

Слегка нахмурившись, Прядильщица наблюдала за тем, как я паниковала. Она покачала головой.

– Правила не для тебя, Пенни.

Я уставилась на нее. Почему любимица Смотрителя так откровенно велит мне ослушаться его? Вдруг это проверка, чтобы убедиться в моей преданности?

– Никто мне не поможет.

Мой голос напоминал карканье. Ее – звучал слегка раздраженно.

– Сгори сама. Ты должна отыскать Эллу. Это вопрос жизни и смерти.

– Я…

Как же мне хотелось отказаться… Гореть в одиночестве – это невыносимо даже представить.

Взгляд Прядильщицы смягчился, словно она говорила мне «прости». Однако в нем не было ни сочувствия, ни жалости – лишь некая смиренная уверенность. Не знаю почему, но от этого я поверила ей.

Кто она, эта девушка, в глазах которой сияла полночь? Кем она была в прошлом? Однако я не стала ничего спрашивать. Вместо этого я прошептала:

– Когда?

Она мягко улыбнулась.

– Сегодня.

Темной ненастной ночью, когда почти все люди затворяют окна, на вершине утеса теплился крошечный огонек. Его поддерживала девушка: она разжигала тлеющее пламя при помощи похищенных чар. Рядом с ней стояли еще четыре девушки. На шее у каждой висел кристалл. В каждом из них также были заключены похищенные чары.

Юбки развевались на ветру. Мокрые края подолов хлестали девушек по икрам. Капли дождя покалывали кожу и ранили плоть.

До появления магии все было гораздо проще. Никто не умирал, не старился и не воевал. Магия пришла рука об руку со Смертью. Вместе они пробудили злобу в сердцах людей.

Смерть пахла грязью, гнилью, илом в пересохшем русле. Когда недуг охватил первого жителя деревни, все списали на некое досадное недоразумение. Однако потом расхворались и другие. С годами кожа стала выдавать возраст, как и хруст пальцев. Воспоминания тускнели, разум притуплялся. Испустив последний вздох, человек переставал дышать.

– Куда они ушли, когда глаза их остекленели, а сердца остановились? – вопрошали в молитвах богам выжившие.

Чародей ответил:

– К Смерти.

– Как нам это остановить? – взмолились люди.

Темная Мать ответила:

– Откажитесь от магии.

Однако магия оказалась слишком большим соблазном, а мужчины всегда были склонны заключать сделки со Смертью. Тогда они принялись перешептываться, строить планы и козни. Они обращались к зельям, травам и некромантии. Но когда у них ничего не вышло, они обратились к ней.

Они должны были принести жертву Смерти. Так им повелели старейшины. Ею должна была стать любая девушка, молодая и энергичная, полная сил и жизни. Это было прекрасное подношение. Вот только та девушка не собиралась поддаваться.

Остальные ковены сделали то же самое – выбрали девушек и провозгласили их своими спасительницами.

Но девушки не хотели умирать. Они умоляли богов смилостивиться, и боги ответили им:

– Разделите магию, и мы возведем вас на королевский трон.

Чародей дал им нож, такой острый, что им можно было разрезать воздух, а Темная Мать направляла их руку. Пять девушек выслушали их и согласились. Они похитили все чары и сбежали.

Вместе они оказались перед морем и грозой, которую сами же вызвали. Они могли бы выбросить чары в бушующее море, и тогда снова настал бы мир. Однако боги предложили им по короне, а перед властью так сложно устоять… Так что они взялись за руки и шагнули прямиком в грозу.

Они втягивали ее все глубже и глубже в свои сердца, пока в их глазах не засверкали молнии, а море не подняло над утесом огромную волну. Скалы дрожали и тряслись. Ветер стих. По склонам холма раскатилась тишина. Вокруг все загорелось.

В знак предупреждения из-за завесы раздался рев Смерти.

Девушки сложили похищенные чары на землю. В кучке сверкающих радужных кристаллов была заключена магия всего мира. Девушки разделили ее ножом Чародея и рукой Матери. Пять кучек волшебных кристаллов сияли красным, синим, зеленым, желтым и фиолетовым светом.

Уголь, гроза, прилив, руда и шипы.

Девушки вернулись в свои ковены, чтобы заявить права на власть, обещанную им богами.

За собой они оставили лишь выжженную тлеющую траву. В ней лежали два кристалла – черный, как полночь, и яркий, как радуга. Кинжал Чародея был воткнут глубоко в землю.

Сегодня сгорит одна из ведьм.

В этот раз не я.

В этот раз мне предстоит зажечь спичку.

Целый ковен ведьм мог бы придумать способ получше для того, чтобы разжигать огонь. Взмах руки – и с кончиков наших пальцев могли бы разлетаться искры. К сожалению, мы так не делали. Мой ковен, обладающий терновой магией, напрямую связан со Смертью. А угольные ведьмы не любят делиться. Уж точно не с нами.

С первого раза чиркнуть спичкой по коробку не вышло. Искры рассыпались и угасли на лету. А со второй попытки все удалось. Искры стекли в крошечный огненный шар, а затем вспыхнули. Блеклое дерево скручивалось и чернело. Огонь пожирал спичку.

Я взглянула на сестру. Вот кто должен дрожать, ведь это ее собирались сжечь заживо по приказу Смотрителя. Однако Мила уже много лет ходила по Смерти. Она была самой старшей из нас – трех наследниц Терновой королевы.

Сестра одарила меня ослепительной улыбкой. Той самой, с которой она по привычке взъерошила бы волосы, если бы не была прикована к железному столбу.

– Пенни, осторожнее, а не то обожжешься!

Отовсюду раздались приглушенные смешки двенадцати ведьм.

Только не мой. Мне не до смеха.

Я бросила спичку прямо в кучку соломы, сложенную у основания погребального костра. Ее тут же охватило пламя. Это дань уважения угольных ведьм нашему ковену.

Как же мне хотелось, чтобы был способ попроще… И чтобы он не был столь же бессмысленно жесток. Но если бы оставалось тело, это усложнило бы весь процесс. Не уверена, что такое вообще было возможно. В книгах заклинаний говорится, что горение – самый действенный способ пересечь завесу для тех, кто хочет вернуться. С другой стороны, все доступные нам книги заклинаний предварительно одобрялись Смотрителем или его советом стариков-садистов. В лучшем случае до нас доходят расплывчатые трактовки истины. Но я знаю, что в Холстетте истины не было и нет.

Улыбка Милы дрогнула и слегка поблекла. Она изменилась.

Боль была все ближе. Она это знала. Она уже так делала. Но этим вечером впервые разжигала костер я. Старшая сестра стала первой ведьмой, которую мне предстояло сжечь.

Дым клубился вокруг соломинки. Призрачные пальцы поднимались, чтобы обхватить лодыжки Милы.

От волнения босые пальцы ее ног едва заметно вжались в помост. Все мы это почувствовали, ведь все мы связаны.

Элла взяла меня за руку. В этом сестринском жесте выражалось наше единение.

– Дыши, Пен, – прошептала она. – Все будет хорошо.

Затем началось песнопение, которое поднимало завесу между Жизнью и холодными равнинами Смерти. В ушах раздался низкий гул магии. Я присоединилась к их голосам. Эти слова я выучила еще в детстве, и мне хотелось бы никогда их не произносить. И все же я повторяю их каждый вечер с тех самых пор, как тринадцать лет назад нас привезли в Холстетт.

Я не хотела быть странницей Смерти. Но я ею стала. Как говорила наша бабушка, невозможно побороть свою истинную сущность – мы лишь выбираем, как с ней поступить. Хотя выбор у нас был невелик. После заточения в стенах Коллиджерейта у тех, кто обладал особой силой вроде нашей, было всего два пути: служить Верховному Смотрителю в качестве странниц Смерти или примкнуть к его бездушной армии Золоченых. Других вариантов не было.

Бабушка протянула мне руку. Ее глаза засверкали тем самым королевским блеском, которого я не видела с тех пор, как Золоченые уволокли нас из деревни.

Когда-то бабушку уважали. Она была нестареющей красавицей и бесстрашно оберегала Смерть от тех, кто пытался бросить ей вызов. Теперь же она крепко схватила меня за руку узловатыми пальцами, и у костра замкнулся круг. Тепло покалывало ступни, хотя плиты под ними оставались холодными, как лед зимой. Запах паленого хлопка заполнил нос и горло.

Мила загорелась. Ее ноги покрывались волдырями, дым поднимался от обуглившейся кожи, и мне прямо в кожу когтями впивался обжигающий жар.

И все же мы продолжали шептать. И все же мы пели.