Это вам не фигли-мигли Марина Стекольникова

* * *

Глава первая

Таинственное исчезновение

Воскресным вечером Варвара Петровна, гардеробщица Музея изобразительных искусств, что расположился в старинном особняке на набережной канала Грибоедова, нетерпеливо поглядывала на часы. До закрытия музея, правда, оставалось ещё полчаса, но обычно в это время немногочисленные посетители уже бодро покидали маленький храм культуры. Так оно и было до сегодняшнего дня. Но сегодня что-то пошло не так – на вешалке тоскливо чернело мужское полупальто с торчавшим из левого рукава полосатым серо-чёрным шарфом. «Эк любитель прекрасного выискался, – думала Варвара Петровна, разглядывая полупальто. – И чем он там так долго любуется? Чай, не Эрмитаж или Русский музей какой. Всего-то три этажика по полтора зальчика. А он, почитай, уж три часа ходит…» Определить, что посетитель находится в музее уже три часа, было легко: в этот день почему-то, кроме него, больше никто не появлялся. Может быть, в этом была виновата погода, а может быть, звёзды расположились не в том порядке. Предположение о наличии в залах людей, пришедших без пальто, Варвара Петровна сочла абсурдным. Кто же выйдет на улицу без верхней одежды в такой мрачный ноябрьский день, когда город насквозь пропитался сыростью из-за непрекращающегося уже неделю дождя да выстудился ледяным, пронизывающим все и вся осенним ветром. Вот сама Варвара Петровна пришла на работу с ног до головы укутанная, в плотном дождевике поверх пальто. Дождевик этот был не чета нынешним тонюсеньким полиэтиленчикам. Он представлял собой хламиду с капюшоном из непромокаемой ткани, напоминавшую армейскую плащ-палатку. Когда-то это чудо советского пошива принадлежало матери Варвары Петровны и было бережно хранимо не только как память, но и как остро необходимая вещь в Петербурге с его затяжными дождями. Дома у Варвары Петровны имелся и собственный плащ-болонья, любимое воспоминание о славных шестидесятых годах, когда юная Варенька начинала самостоятельную жизнь. Но его нельзя было носить поверх пальто, а в ноябрьский холод в нём ничего не стоило продрогнуть. Мысли о ненастье и подходящей одежде на некоторое время отвлекли гардеробщицу от пропавшего зрителя. Тем не менее часы тикали, а за своей собственностью так никто и не приходил.

– Варварочка Петровна! – послышался из-за угла тоненький голосок кассирши Танечки. – Кассу я закрыла. Ухожу. А что вы-то всё сидите? Нет же никого в музее, – Танечка, оказавшаяся уже при полном параде, заглянула в гардероб.

– Да вот. Посетитель какой-то всё не возвращается, – ответила Варвара Петровна и недоумённо сморщила губы. – А пора бы уже.

– Так нет никого в музее, – повторила Танечка. – И смотрители все ушли. Сейчас Коля придёт залы закрывать, свет гасить.

– Как же так? – удивилась Варвара Петровна. – А пальто тогда чьё? Или ты хочешь сказать, что человек ушел раздетым? Сколько работаю, а такого не припомню. Чтобы без пальто в такую погоду. Зонтики забывали. Да. А вот это…

– Ой, и верно! – воскликнула Танечка, входя в гардероб и разглядывая вешалки. – А вот и Коля идёт, – сказала она, обернувшись куда-то в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. – Коля! Иди сюда!

– Что случилось? – послышался мужской голос, и в дверях появилась плечистая фигура охранника. – Варвара Петровна, а вы что тут? Я думал… – тут Коля заметил сиротливое чёрное одеяние. – А это что такое?

– Полупальто. Мужское, – ответила Варвара Петровна. – Оно есть, а человека нет.

– Нет человека, – повторил Коля. – Точно. Я всё запер. Никого не видел.

– Стра-анно, – протянула Танечка. – Может быть, посмотреть ещё раз? Вдруг ты не заметил?

– Так что смотреть-то? – обиделся Коля. – Не мог я не заметить. Мужик – не иголка.

– Да я в тебе не сомневаюсь, но ведь всякое бывает, – попыталась Танечка сгладить неловкость.

– Ну, вместе тогда пошли. Я ключи ещё в сейф не сдал, – надулся Коля и потопал к лестнице. – Начнём сверху. А вы, Варвара Петровна, здесь покараульте. Вдруг объявится этот потерявшийся.

– Покараулю, – согласилась Варвара Петровна, которой совсем не хотелось мотаться по залам в поисках любителя искусства. – Да. Я его запомнила. Он такой среднего роста, щупленький. Носик такой остренький. – Она подумала и добавила: – Блондинистый.

– Кто блондинистый? Носик? – удивилась уже подошедшая к двери Танечка.

– Мужчина блондинистый. А носик у него остренький. И, кажется, у него насморк. Он носом пошмыгивал, а сам платок искал в карманах. Нашёл и пошёл.

– Понятно, – кивнула Танечка и скрылась за дверью.

Охранник и кассирша честно, методично обошли все музейные залы, заглянули во все углы, даже исследовали запиравшуюся на висячий замок кладовку уборщицы. У Николая нашёлся ключ и от этого замка. Правда, свет в хозяйственном закутке зажигать не стали. Николай просто пошарил лучом телефонного фонарика по углам. В одном из них стоял приличного размера металлический шкаф с инвентарём, в котором при желании мог бы поместиться мужчина среднего роста. Но фонарик высветил на дверце увесистый амбарный замок, поэтому сыщики поневоле не стали подходить к шкафу, ограничившись дистанционным осмотром. В итоге нигде не оказалось ни одной живой души. Вокруг стояла глухая тишина, от которой у чувствительной Танечки к концу обхода появилось ощущение неясной угрозы. А когда Коля громко щёлкнул тумблером и к тишине прибавилась темнота, она чуть не вскрикнула от напавшего на неё необъяснимого страха.

– Ну что, Татьяна, пойдём, освободим Варвару, – в темноте низкий Колин голос показался Танечке зловещим.

– Пойдём, – пискнула она и поспешила к ярко освещённому гардеробу.

Коля топал за ней, бормоча под нос что-то вроде: «Я же говорил, зря ходили, что я, вру, что ли, я честно делаю свою работу».

Варвара Петровна ждала их уже одетая к выходу.

– Никого? – спросила она на всякий случай, прекрасно зная ответ.

– Ни-ко-го, – ответила Танечка. – Если не считать всех этих…

Она примолкла.

– Кого этих? – не поняла Варвара Петровна.

– Этих. Изображённых. Можете думать, что я сумасшедшая, но я всё время чувствовала их взгляды, – пояснила Танечка, нервно дёрнув плечами.

Варвара Петровна как-то странно глянула на неё, но ничего не сказала, а только махнула рукой.

– Что же нам делать? – обратилась она к охраннику. – Надо бы руководству доложить.

– А что докладывать? – пробасил Коля. – Ничего не пропало. Всё добро на месте. А этот… Ну ушёл человек раздетым. Может, он забывчивый.

– Ага. Рассеянный с улицы Бассейной, – хихикнула Танечка, которую при свете и в присутствии Варвары Петровны покинули недавние страхи.

– Забывчивый или нет, а я за его добро отвечаю. И за пропавший номерок. Он денег стоит, – решительно заявила Варвара Петровна. – А ещё… Вдруг он где-то спрятался, а ночью вылезет и музей ограбит? А?

– А я на что? – нашёл ещё один повод обидеться Коля.

– В общем, вы как знаете, а я звоню руководству, – заявила Варвара Петровна. – Сегодня воскресенье, завтра музей закрыт, у меня выходной. Надо сегодня предупредить. И вообще… – непонятно закончила она.

Варвара Петровна решительно сняла пальто, достала из сумки мобильный телефон и потребовала у охранника директорский номер. Коля вздохнул и потопал на свой пост за телефонной книгой. Пока он отсутствовал, женщины молчали, обдумывая ситуацию каждая на свой лад. Гардеробщица тревожилась за чужого человека, кассирша получала удовольствие от причастности к тайне. Наконец появился охранник с телефонной книгой, и Варвара Петровна смогла дозвониться до директрисы. Во время короткого разговора Танечка и Коля не сводили с неё глаз.

– Ну что?! – вместе воскликнули они, когда Варвара Петровна дала отбой.

– Ждём, – коротко ответила Варвара Петровна.

Ждать пришлось около часа. Директор музея Ирэна Дмитриевна, которой сообщила о неприятности гардеробщица, жила не очень далеко – на углу Загородного проспекта и Социалистической улицы. Однако, поскольку прямого транспорта до места службы не существовало, изрядную часть пути ей приходилось проделывать пешком, что, с одной стороны, можно было рассматривать как оздоровительную прогулку, но с другой – увеличивало время, потраченное на дорогу. Когда Ирэна Дмитриевна появилась во вверенном ей учреждении, все участники странного события сразу почувствовали облегчение. Энергичная, обладавшая твёрдым характером, давно разменявшая шестой десяток Ирэна Дмитриевна производила впечатление человека, способного разрешить любую проблему. Внешностью она походила на партийного руководителя, какими их представлял советский кинематограф: среднего роста, спина прямая, плечи расправлены, одета в украшенный скромной брошью строгий бежевый костюм с прямой юбкой до середины икр, ноги обуты в чёрные туфли на низких каблуках, длинные волосы собраны валиком на затылке, на лице – лёгкий макияж. Несколько старомодно, но вполне в соответствии с должностью. Глядя на неё, никто не догадывался, что обладательнице подобного облика не чужды романтические настроения, что она может быть душой компании, заливисто хохотать, а в горькие минуты тихо плакать наедине с собой.

Вперед