Когда он уходил от Оксаны, он испытывал облегчение, радость, предвкушение… А сейчас? Где все эти чувства сейчас? Почему сейчас кроме раздражения и усталости он больше ничего не чувствует? Ну, ещё сожаление. С сожалением всё понятно, к этому чувству он уже даже привык, смирился. Хотя смысл сейчас сожалеть о том, что потерял? Но всё равно где-то глубоко в душе сидело это нелепое чувство. Сожаление…
Александр потёр лицо руками и взъерошил себе волосы. При тщательном анализе своей жизни он понимал, что потерял он больше, чем приобрёл. Намного больше! Всё-таки двадцать лет коту под хвост не выкинешь и из памяти не сотрёшь. У них с Оксаной был налаженный быт. Хорошая просторная квартира, со вкусом обставленная, и что, как оказалось немаловажно, чистая. Александр хмыкнул и невесело рассмеялся. Кто бы сказал ему тогда, когда он с таким скандалом уходил от опостылевшей жены, что он будет скучать по чистым рубашкам и простыням? По мягким полотенцам с ароматом зимней свежести и чистым чашкам по утрам. Не по борщам и котлетам, хотя их ему тоже не хватало, а уюту и чистому дому. Если бы ему так сказали, он бы рассмеялся. Невозможно уйти к молодой сочной любовнице и думать при этом о чистых рубашках! Но вот прошло всего-то три месяца, а лодка его любви разбилась о быт.
В квартиру к Маше сейчас не хотелось возвращаться, и вот он сидел в своём кабинете и недоумённо себя спрашивал:
– А стоило ли молодое сочное тело всего этого?
Сегодняшний выговор от директора просто выбил его из колеи, заставив словно бы очнуться. Он, Александр Михайлович – коммерческий директор крупной компании, тупо проср@л свою жизнь, погнавшись за молодостью. Только что ему теперь с этой молодостью-то делать? Маша была абсолютно не приспособленной к быту. Жила всю жизнь с бабушкой, которая и стирала, и убирала, и, видимо, готовила. А в прошлом году бабушка её слегла с кашлем и буквально за несколько дней сгорела. И вот теперь он, Александр Михайлович, стирает, убирает и заказывает готовую еду домой. Он снова невесело рассмеялся и хлопнул ладонью по столу.
– Маша, Маша…, – посмеиваясь, покачал он головой. – Сделала ты меня, Маша! Просто сделала...
Как только она узнала, что беременна, ушла на больничный, и вот уже две недели сидела дома, постепенно превращаясь во что-то вечно лохматое и всем недовольное. И вроде как у неё токсикоз, из-за которого она не может ходить на работу, но это не мешает ей есть по вечерам целыми тазиками, заставляя Александра недоумённо хлопать глазами.
Александр брезгливо скривился и снова устало выдохнул. Хотелось встретиться с друзьями, попить коньяка, поесть шашлык… только, как оказалось, нет у него друзей-то. И Пашка, и Олег в первую очередь друзья Оксаны. Мужья её подруг. И ладно бы Пашка! Оксана с ним чуть не с роддома дружит, но Олег-то?! Он же Олегу по дружбе и их фирму подогнал. Обслуживание компьютеров целой компании это вам не хухры-мухры! Это какие деньги! Правда, большую часть Александр себе забирал, не зря же он вообще всё это затеял? Но всё-таки, он же подкинул ему заказ! И на тебе, Олег разорвал в одностороннем порядке контракт, подставив его перед директором. И самыми неприятными были слова Олега, что он, Сашка, сбежал, бросив умирать Оксану, и если бы не соседка, то она бы умерла.
– Это было подло. Просто подло, – сказал ему тогда Олег. – Ты же с ней жил, детей растил, а потом умирать бросил! – обычно безэмоциональный Олег выговаривал ему сквозь зубы. – Ладно Оксана, с большой буквы Человек, не стала на тебя заявление писать!
– Какое заявление? – недоумённо переспросил Саша.