А я им отвечу – дескать, сдать назад я уже никак не смогу, иначе, пользуясь нашим с парнями служебным сленгом, «потеряю объект». Но по пути, чтобы вам не было скучно, я с удовольствием обрисую суть моего подхода:
Когда, или если, – что в данном случае одно и то же, – вы преследуете подозреваемого, желательно подольше держать предполагаемого сукина сына в поле зрения, а самому тем временем постараться как можно реже мозолить ему глаза. По сугубо профессиональным причинам, на одно лишь перечисление которых потребовались бы месяцы изнурительной бумажной работы, из всех измеримых критериев качества слежки эти два представляются мне наиважнейшими!
Выросшим на неряшливых нетфликсовских боевиках читателям может показаться, что задачка эта – проще некуда, потому что обычно злоумышленники вообще никогда не заглядывают в зеркало заднего вида, даже если по недосмотру их автодилера «Черные Тонированные Джипы Моторс» это зеркало установлено. Поэтому в девяноста восьми случаях из ста они сами приводят сотрудников охраны правопорядка либо в порт, где пришвартовано судно, доверху набитое героином, либо на склад, где их поджидает дюжина украденных с русской военной базы в Сибири портативных атомных бомб. Но в реальной жизни мне и моим коллегам…
«Да все это нам и так прекрасно известно, Джо. Ты еще забыл упомянуть, что команда на том судне состоит сплошь из вооруженных автоматами небритых албанцев, которых кто-то специально разводит исключительно для последующего их поголовного истребления в корабельных перестрелках, а все бомбы из сибирского бомбового супермаркета снабжены удобным пятиминутным таймером с красным циферблатом, потому что не родился еще тот злодей, которому потребуется больше пяти минут, чтобы оказаться вне досягаемости ядерного взрыва любой мощности.
Мы спрашивали не об этом. Скажи-ка нам: зачем ты вообще поперся вслед за Лидией – причем поперся, цитируем, на «стареньком открытом зеленом „Мустанге“», „в реальной жизни“ совершенно не приспособленном для того, чтобы во время слежки „оставаться незамеченным“ – если сам же сказал, что „ответы на все вопросы“ скрывались за „той самой дверью“?»
Ох, ребята… Несмотря на эту мелочную попытку сбить меня с толку, выпустив на волю чертову уйму этих мелких, скользких, высасывающих из моего текста всю его непосредственность и свежесть пиявок, я вынужден признать, что ваше замечание справедливо. Мне, конечно, следовало вернуться и посмотреть, что же такое было спрятано в том подвале. Скорее всего, мое повествование на этом бы и закончилось, но кого это волнует? Поди посчитай, сколько времени – а главное денег – мы бы сэкономили, если бы некий Исилдур догадался отправить по почте палец с кольцом их законному владельцу с глубочайшими извинениями за одно досадное недоразумение?
Но я не буду оправдывать свои поступки, сравнивая их с поступками вымышленных литературных персонажей, ибо здесь мне приходится описывать нечто, происходившее на самом деле. Поэтому второе мое признание будет таким: да, я не полез в подвал только потому, что мне приснилось, будто я ужасно боюсь туда лезть – хотя за секунду до этого мне во сне и пришла в голову мысль, что в подвале скрывалось кое-что поинтереснее, чем склад тетушкиных консервированных артишоков. А раз так, то выбор в пользу слежки за Лидией был логичен и рационален, ведь мои подозрения насчет нее лишь укрепились после всего, что мне приснилось той ночью!
Ха! Как вам такое? Не ожидали подобного поворота? Но в этом-то и заключалась, дорогие, моя мотивация – то есть мотивация живого, нормального человека в этих не совсем нормальных обстоятельствах. И даже не пытайтесь в ней разобраться, потому что тогда мы застрянем надолго, и никогда не доберемся до Ричмонда, серые башни которого уже виднелись вдалеке.