Уже у указанных авторов, настоящих и подлинных пионеров, в самом фундаменте их работы, в её несущих структурах, можно ясно увидеть алхимическую мысль, коя проницает века человеческой истории и коя нашла отражение в том великом тексте, каковым является Изумрудная Скрижаль, также известная как Кибалион и Солнечное Делание, – тексте, вероятно, доисламского происхождения, если судить по стилю, арабскую версию коего приводит в одной работе VII в. Джабир ибн Хайян. Его перевод таков:
«Это истинно, не ложно, верно и подлинно:
то, что внизу, подобно тому, что вверху, и то, что вверху, подобно тому, что внизу, для совершения чудес одной-единственной вещи.
Так же, как все вещи произошли из одной, посредством отражения этой одной, так и всё произошло от этой вещи путём приспособления.
Её отец – Солнце, её мать – Луна.
Ветер носил её в своём чреве, земля вскормила её.
Эта вещь является прародительницей всех чудес мира.
Она обладает наибольшей силой, когда возвращается в землю.
Отдели землю от огня, тонкое – от грубого, искусно и с великим умом.
То, что возносится с земли на небо, затем вновь возвращается в землю, таким образом получая силу того, что вверху, и того, что внизу.
Так ты обретёшь славу мира, и всякая Тьма покинет тебя.
Эта вещь – сила над всеми силами, поскольку побеждает тонкое и проникает в твёрдое.
Так был создан мир.
Посредством её можно осуществить многие чудесные превращения.
Я называюсь Гермесом Триждывеликим,
Поскольку обладаю тремя частями всемирной философии.
Мной сказано всё, что должно быть сказано о Солнечном Делании».
Другим аспектом алхимического рельефа начальных веков является присутствие женщин в первом эшелоне основателей – это относится к Марии и Клеопатре; кроме них также следует упомянуть Исиду из школы Гермеса, Теосебию и Пафнутию (III в.).
В третьем веке Алхимия греко-романского региона достигает апогея в лице Зосимы. Из периода четвёртого столетия нам известны Синезий и Макробий, V в. – Олимпиодор и VII в. – Стефанос; затем эстафета перешла к арабским алхимикам и представителям исламской культуры, среди каковых можно назвать Халида ибн Язида (VII в.), шестого имама Джафара ас-Садика и Джабира ибн Хайяна (VIII в.), школа которого оставила добрую сотню алхимических текстов; затем, в IX в., выделяются Абу Муса Джабир, а также аль-Рази Абу Бекр, вместе с коим opus, в первых веках прочно связанный с металлургическими коннотациями, смещается в сторону своего подлинно герметического аспекта; кроме того, в Х в. был известен Мохаммад ибн Умаил, называемый Сеньор, а в XII в. – Альфидий, Артефий и Мохиддин ибн Араби, которому принадлежат слова: «Мир Природы состоит из многих форм, кои отражаются в одном-единственном зеркале, но прежде есть одна-единственная форма, коя отражается во многих зеркалах».
На Альберта Великого и св. Фому значительное влияние оказал ибн Сина, известный как Авиценна (XII–XIII вв.); также заслуживают упоминания Абул Касим аль-Ираки (XIII в.) и Абд аль-Карим аль-Джили (XIV в.).
Однако по окончании первого тысячелетия Алхимия подвергается определённому искажению в исламском мире и переселяется в Европу, благодаря посреднической роли Испании, в виде арабских манускриптов, переведённых на латынь; здесь она процветает в такой степени, что в занятия этой наукой оказываются вовлечены Альберт Великий, Роджер Бэкон, Ален де Лиль (монах из Сито), Кристоф Парижский, Раймонд Луллий, Арнольд из Виллановы, монах из Феррары Чекко д’Асколи (см. l’Acerba)[62] и автор Summa Perfectionis[63] Гебер (итальянского или каталанского происхождения).