Резко развернувшись, Сталну исчез в коридоре.

Тандью молча глядел в дверной проем, где только что стоял Сталну, и старался успокоить резко участившийся пульс. «Едва-едва справился, – подумал он. – Придется приказать запереть Сталну в его каюте, иначе не избежать еще одной конфронтации».

– Пилот, перекрыть доступ к мостику!

Мгновенно все четыре двери на мостик закрылись тяжелыми металлическими щитами.

– Спасибо! Пилот, я не думаю, что мне надо извиняться за то, что говорил о тебе Сталну?

Ответом на вопрос было молчание.

– Благодарю тебя. Итак, Таланд! Перед тем, как нас прервали, я спрашивал твое мнение.

– Не думаю, что надо повторять тебе мое мнение, – негромко ответил Таланд. – Прямо сейчас сбывается моя мечта. Если нужно, я готов следовать за этими инопланетянами через всю галактику, лишь бы установить с ними контакт.

– Я знал, что именно это ты и скажешь. Сталну думает, что может запугать меня своими угрозами, последствиями по возвращении домой. Он даже не представляет себе, что я уже и так испуган, как никогда раньше в жизни, и чем бы он ни угрожал, сильнее меня уже не напугать.

Откинувшись на спинку, он оглядел корабль на экране.

– Пилот, следовать за инопланетным кораблем! Если это экзамен на страх перед неизведанным, мы не провалим его.

Капитан Дишингер вел напряженное наблюдение, стоя за плечом судового навигатора.

– Они следуют за нами, Шитс?

– Так точно, сэр, никаких сомнений.

– Отлично! С какой скоростью мы идем?

– Ноль семьдесят девять сотых световой, сэр.

– Верно, так держать еще не менее двух часов, затем взять наш конечный курс на Альфа Центавра и выйти на световую. Я хочу, чтобы у этих пришельцев в головах не было никаких сомнений по поводу нашего конечного направления, когда мы войдем в гиперпространство. Иначе мы можем их потерять, понятно?

– Так точно, капитан, никаких проблем. С нашим текущим темпом ускорения между последней корректировкой курса и выходом на световую пройдет не менее трех часов.

Дишингер одобрительно кивнул, похлопал Шитса по спине и пошел к пульту Бена.

Бен наблюдал за беседой Шитса и Дишингера и теперь смотрел на идущего к нему капитана.

– Бен, у меня есть уже записанное сообщение, которое надо заранее отправить на Альфа Центавра прямо перед тем, как мы войдем в гиперпространство, а потом повторить еще раз, когда перейдем на субсветовую с той стороны. Все понятно?

– Так точно!

Дишингер улыбнулся и повернулся к выходу, когда Бен, преодолев колебания, все-таки решился заговорить.

– Капитан?

Дишингер обернулся.

– Да, Бен?

– Разрешите спросить, сэр, что происходит?

Улыбка сошла с лица Дишингера.

– Как раз не разрешу! – отрезал он, но сразу осекся. Улыбка вернулась, хотя на этот раз она выглядела натянутой. – Извини, Бен! Я хотел сказать, что на самом деле и сам не знаю. Я просто следую приказу капитана Блейка. Кстати, я оставил тебе для отправки не свое, а его сообщение. – Он снова повернулся и двинулся к выходу, обронив через плечо:

– Странный он какой-то, этот парень, очень странный.

Бену хотелось задать еще вопрос, но Дишингер уже покинул рубку управления.

Бен поглядел на Шитса, возившегося с какими-то вычислениями, передавая через наушники команды бортовым компьютерам. Ему вспомнилось лицо Дишингера, когда тот стоял за спиной у Шитса – мрачное, почти что зловещее его выражение. Разумеется, в мягком зеленоватом освещении командной рубки все лица смотрелись немного мрачновато, но тут чувствовалось что-то еще, что-то, чего он просто не мог себе объяснить. Он прекрасно знал, что именно капитан думает по поводу пришельцев, его личные и неоднократно повторяемые утверждения о том, что контакта следует избегать, а если избежать не получится, то сначала разнести их в пух и прах, а потом контактировать с останками. Бена поразило, что, несмотря на присутствие капитана Блейка, Дишингер не пустился наутек на полной скорости при первом появлении инопланетного корабля.