• Jacobson, David. ««Compensation’: Exteriority Beyond the Spirit of Revenge.» ESQ 33 (II, 1987): 110—119.
• Larson, Kerry. «Justice to Emerson.» Raritan: A Quarterly Review 21:3 (2002 Winter): 46—67.
ДУХОВНЫЕ ЗАКОНЫ
Живое Небо почтительно внимает твоим мольбам:
Дом и строитель в одном лице,
Оно отсекает у человека отвергнутые им часы
И воздвигает из них башни вечности,
Проекты, которыми правит лишь оно само,
Не страшится подкопа времени,
Только крепнет, уходя в руины,
И той таинственной мощью, что таится
В каждом ответном рывке,
Заставляет пламя леденеть, а лёд – кипеть,
И, сквозь мрачные оковы Зла,
Кует серебряный трон для Невинности.
Когда наше сознание совершает акт отражённой мысли – когда мы оборачиваемся к себе сквозь луч ума, мы видим, что вся наша жизнь погружена в красоту. Позади, по мере нашего движения, вещи принимают прелестные очертания, точно далёкие облака. И не только то, что мы привыкли считать привычным и неинтересным, но и трагическое и ужасное обретает своеобразное изящество, когда занимает своё место в картинах памяти. Берег реки, сорняк у воды, старый дом, смешной человек – насколько они казались ничтожны, когда мы проходили мимо, но в прошлом и для них находится своя грация. Даже мёртвое тело, которое лежало в комнатах, придаёт дому некую торжественную красоту. Душа отказывается признавать уродство или боль. Если бы в минуты ясного разума сказать самую суровую правду, то оказалось бы, что мы никогда ничего не жертвовали. В эти часы ум так велик, что отнять у нас можно лишь то, что кажется малостью. Любая потеря, любая боль – это частность; вселенная остаётся для сердца целой. Ни утомительные хлопоты, ни беды не умаляют нашей уверенности. Никто не рассказывает о своих печалях так легко, как мог бы. Даже самый терпеливый мученик не избежит преувеличения. Ведь все страдания и труды принадлежат «конечному», а «бесконечное» покоится безмятежно в улыбке.
Человек может сохранить чистоту и здоровье своего духовного бытия, если будет жить в ладу с природой и не станет загружать свой ум чуждыми ему трудностями. Никто не обязан теряться в умозрительных лабиринтах. Пусть он творит и говорит лишь то, что по праву принадлежит именно ему, и даже если он мало знает из книг, его собственная природа не поставит перед ним интеллектуальных тупиков. Молодые люди надрываются над богословскими вопросами: первородный грех, происхождение зла, предопределение и тому подобное. Но эти проблемы никогда не встают перед человеком на его жизненном пути – только если он сам не полез их искать. Это вроде «свинок», «кори» и «коклюша» души – тому, кто ими не переболел, не объяснить своего здоровья и не прописать лечение. Простой разум даже не узнает таких «врагов». Другое дело, уметь дать отчёт в своей вере, пересказать кому-то принцип своей «целостности» и свободы. На это нужны редкие дары. Однако и без подробного самоанализа в человеке может жить природная силу́шка и чистота. Нам вполне хватит «нескольких крепких инстинктов и нескольких ясных правил».
Моя воля никогда не расставляла образы в уме по тому чину, в каком они стоят сейчас. Формальный курс учёбы, все годы академической и профессиональной подготовки не дали мне более существенных фактов, чем те, что я случайно вычитал в «бесполезных» книгах на задней парте латинской школы. То, что мы не называем образованием, порой дороже того, что мы им называем. Когда мы воспринимаем новую мысль, мы не догадываемся о её истинном весе. А «система» часто растрачивает усилия, пытаясь мешать этому естественному «магнетизму» души, которая со стопроцентной точностью притягивает то, что ей «родственно».