– Не думаю. Скорее всего, просто сжалился над двадцатилетней девушкой, которую никуда не брали.

Миссис Стивенс с ностальгией вспомнила и свои первые шаги в этом театре, и знакомство с еще молодым, начинающим режиссером мистером Гоулдом, но, откинув воспоминания в сторону, она сказала:

– К сожалению, в последнее время залы стали слабо заполняться, и мне бы очень не хотелось, что-бы мистеру Гоулду, как и другим опытным режиссерам, пришлось по этой причине покинуть наш театр. Мистер Дрейсон все больше делает ставку на молодых режиссеров, и я даже не знаю, как к этому относиться.

Джули было непросто слышать о возможной отставке мистера Гоулда, но, собравшись с мыслями, она сказала:

– Увы, миссис Стивенс, мы живем в эпоху технологического прогресса, но несмотря на это мистер Гоулд не теряет оптимизма: он и в свои семьдесят верит, что театр – это самое высокое искусство, которое будет жить вечно. Но если спектакль провалится, и он будет вынужден покинуть театр, то я последую его примеру.

– Джули, давайте не будем сгущать краски перед премьерой и отбросим пессимизм. Мистер Гоулд талантливый режиссер и, возможно, именно ему удастся привлечь в наш театр новых зрителей, и зал вновь будет заполняться, как в прежние времена.

Дороти посмотрела на часы, было почти десять вечера. После небольшой паузы, она добавила:

– Скажу вам по секрету: он так верит в успех этого спектакля и, понимая, что у театра нет денег на рекламу, все плакаты в городе с изображением вас, мисс Уотсон, и Чака – оплатил из собственного кармана. Только, пожалуйста, никому не говорите, что услышали это от меня, – добавила Дороти, проговорившись.

– Мистер Гоулд не перестает меня удивлять, – вздохнула Джули. – Это так свойственно ему… Театр – это вся его жизнь, и для того чтобы этот спектакль удался, он пойдет на все. Он верит, что эту премьеру ждет большой успех.

– Я, к сожалению, не смогу прийти, у нас будут проходить репетиции, но мой сын с невесткой уже купили билеты на ваш спектакль, и я желаю вам, Чаку и мистеру Гоулду успешной премьеры, – закончила разговор актриса.

Мисс Уотсон поблагодарила коллегу за теплые слова и, попрощавшись, отправилась домой. Она любила ходить поздними вечерами пешком, а осенью – тем более. Погода уже не была такой жаркой, и листья под ногами приятно шуршали.

Зайдя по дороге в пекарню, она купила любимые круассаны с шоколадом и направилась домой. Поужинав, она, как и обычно, немного посмотрела телевизор, проверила почту в интернете и, почитав книгу перед сном, легла спать.

СУББОТА

На следующий день, несмотря на дождливую ноябрьскую погоду, мисс Уотсон, как и планировала, после полудня направилась к небольшому полутораэтажному дому мистера Гоулда. Таких зданий было немало в городе.

В дверях она столкнулась с Чаком, он уже успел рассказать мистеру Гоулду о последних событиях и приготовлениях к премьере. Мисс Уотсон поприветствовала коллегу, и он сообщил, что мистер Гоулд очень взволнован, так как возлагает на эту постановку большие надежды.

– Успех непременно будет, – сказала мисс Уотсон и, попрощавшись с Чаком, прошла в дом.

Разувшись, повесив на вешалку промокший плащ и поставив зонт в специально отведенное место, она шагнула в кабинет мистера Гоулда, где тот проводил большую часть времени. Мистер Гоулд был высоким худощавым джентльменом лет семидесяти, голову которого уже давно покрыла седина. Слева от входа в просторном кабинете размещалась богатая би-блиотека; справа, у окна, стоял письменный стол, а посредине располагался камин. Напротив камина находились два кресла и маленький стол, заваленный газетами и книгами.