Я встряхиваю головой.

– Ты дрожишь? –  спрашивает у меня Куинн.

– Нет.

– У тебя мурашки!

– У меня нет…

– Есть, и твое платье еще не высохло.

Я смотрю вниз. Платье действительно мокрое. И просвечивает.

– Вот… –  Он начинает стягивать свитшот. С ним поднимается и футболка, обнажая полоску красных клетчатых боксеров над поясом джинсов и кубики на животе.

– Я в порядке! –  взвизгиваю я и тяну его руки вниз.

– Ладно-ладно! –  Он смеется. –  Больше не буду.

– Не будешь что?

– По-детски флиртовать с тобой.

– Ты и не флиртовал со мной, –  отвечаю я.

– Вообще-то, флиртовал.

Мы идем молча. Я безуспешно пытаюсь придумать, что бы такое сказать, и то и дело обещаю себе, что обязательно что-нибудь скажу после следующего фонаря. После следующего поворота.

– Ладно, прости, я никогда больше не буду предлагать тебе свой свитшот.

– Дело не в этом. Мы просто почти дошли до моего дома.

– А на скейте доберемся еще быстрее. –  В голосе Куинна снова звучат лукавые нотки.

– Я не умею кататься на скейтборде.

– Ты просто не пробовала.

– Я даже стоять не смогу на этой штуке.

– Конечно, сможешь. –  Куинн опускает доску между нами. –  Давай!

– Куинн.

– Просто встань. Он никуда не уедет.

Он берет меня за руки. Я встаю на скейтборд.

– Видишь? Легче не бывает! –  Куинн начинает медленно идти, не выпуская моих рук.

– Так, а вот это уже детский флирт!

– Нет, –  отвечает он, ускоряя шаг, –  это ты едешь на скейтборде.

Я позволяю Куинну пройти еще несколько шагов, совсем не романтично цепляясь за него. Ладони вспотели. Я не могу смотреть на него, потому что слежу за своими ногами –  нескладными, с разбитыми коленками –  и его, обутыми в кроссовки. Он с удивительной грацией переставляет ноги, улица скользит мимо нас.

– Все, хватит. –  Я спрыгиваю с доски, и Куинн бежит ловить ее.

– Ты просто нечто, –  говорит он, трусцой возвращаясь ко мне.

– А ты идиот. –  Я снова скрещиваю руки на груди.

Мы почти у моего дома. Я чувствую разочарование. Мы опять идем нога в ногу.

– Как твои общественные работы? –  спрашиваю я. Как скучно! Чертовски занудный вопрос.

– Отлично. Я просто преподаю в рекреационном центре.

– Преподаешь?

– Да, и думаю, это уже не считается общественными работами. Я уже исполнил свое наказание.

– Когда?

– Э-э-э, в девятом классе. Или даже в восьмом, не помню уже. Так что сейчас это просто работа.

– И что ты преподаешь?

– Рукоделие.

– Ты умеешь шить?

– Ну да. Я сам сделал этого малыша. –  Куинн показывает на маленькое деревце на своей бейсболке.

Мы уже перед моим домом.

– Куинн! Это… такая тонкая работа!

– Наверное. Только никому не говори.

Мы стоим напротив друг друга.

– Значит, по пятницам ты ведешь занятия по вышивке в рекреационном центре?

– Ага. Для десятилетних девочек. И двух очень аккуратных пожилых леди.

Он смотрит на меня так, словно балансирует на краю и ждет порыва ветра, который опрокинет его. Внутри меня что-то обрывается. Я целую его. Или пытаюсь поцеловать. Я прижимаюсь своими губами к губам Куинна. Его бейсболка падает на землю. Тогда я убегаю домой, ни разу не оглянувшись.

11

Кэплан

Как только они выходят на дорогу, я тут же понимаю, что совершил ошибку. Мне не следовало доверять Мину Куинну, когда она еще толком не пришла в себя. И еще я понимаю, что было бы неправильно провожать Мину домой, чтобы избежать столкновения с Холлис. Я прижимаю ладони к глазам и шагаю по подъездной дорожке. У меня начинает кружиться голова. У калитки стоят несколько девчонок и даже не притворяются, что говорят не обо мне. На заднем дворе еще остались какие-то ребята, они курят, усевшись вокруг костра. Через окна кухни я вижу, как Холлис передвигается по дому.