- Село Ровное, - прозвучал над головой Эрмины мужской голос. Знакомое название заставило её встрепенуться. Колдунья нервно заозиралась, стараясь понять, откуда доносится звук, так как рядом с ней находились лишь женщины.

Соседка вновь взялась за свои котомки, затем, кряхтя и постанывая поднялась с места и поспешила к выходу. Люди столпились в узком проходе. Всем не терпелось поскорее покинуть душное нутро многоместного экипажа. Глядя на то, как они шумят и толкаются, Эрмина решила не торопиться.

Выходила она последний. Улыбчивый возница подмигнул ей на прощанье, а у неё не хватило сил ответить ему такой же широкой улыбкой, настолько она была измучена этой поездкой. К тому же Эрмина была голодна, ведь ей так и не удалось пообедать, а день уже клонился к закату. На это ясно намекал ярко-алый диск солнца, зависший у края горизонта. В таких обстоятельствах не до кокетства, будь этот парень хоть трижды ей симпатичен.

Получив поклажу, Эрмина поспешила вслед за удаляющейся вереницей людей, на ходу прикидывая, что делать дальше. Следовало отыскать спокойное местечко, чтобы покопаться в памяти Мирославы, отыскивая там сведения о бабке, к которой она направлялась. Наверняка девушка бывала тут раньше, если мать не удосужилась снабдить её более подробными сведениями.

- Славка, гульня столичная, ты куда намылилась? – донеслось откуда-то справа.

Эрмина не столько поняла, что обращаются именно к ней, сколько ощутила направленное в её сторону недовольство затрапезного вида мужчинки. Весь он был какой-то облезлый от кончиков стоптанных сапог до лысоватой макушки.

Ноги колдуньи сами собой поплелись к телеге. Да что там поплелись, она буквально рванула с места, увидев, наконец, самую обычную лошадь и обрадовавшись ей так, словно встретила дорогую подругу, с которой не виделась лет двести. Этот мир подавлял её своей чуждостью и увидеть здесь что-то настолько привычное – это как получить долгожданный подарок. Даже настроение поднялось.

- Здрасьте, дядь Толь, - выпалила она, не сразу поняв, что обратилась к мужчинке по имени, как-то само вышло. Тот сразу заулыбался щербатым ртом и оказался не таким уж противным.

- Давай сюда свои чемоданы, - велел он с притворной строгостью, - ишь, барахла набрала. На огород что ли собралась наряжаться? Матвевна тебе спуску не даст и не надейся. Сорняки тебя поди заждались, да и картоху пора окучивать, опять же, смородина скоро поспеет, а за ней и малина. Ты к нам как обычно, до конца лета, или как?

Мужчинка воззрился на неё с интересом, ожидая ответа.

- Может, и дольше останусь, - загадочно улыбнулась Эрмина.

- Никак Людка из дома погнала, стервь ядовитая? – неожиданно для колдуньи сделал правильные выводы её собеседник.

- Я сама так решила, - гордо выпрямилась Эрмина. И ведь ни словом не солгала, но мужчинка ей не поверил.

- Ага-ага, то-то я гляжу ты вся такая красивая, на каблучищах. Самое то грязь в деревне месить.

Колдунья могла бы сказать в своё оправдание, что у неё просто не было выбора. Что ей дали, то она и надела, не ходить же теперь голой-босой. Но вдаваться в такие подробности явно не стоило. Пусть дядечка себе насмехается, имеет такое право, хотя бы потому, что везёт её к дому. А путь то оказался не близкий. Вон и стемнело совсем, а они всё едут. Преклонных лет лошадёнка едва ноги переставляет, но лучше уж медленно ехать, чем быстро идти, да с её то поклажей.

- А что у вас нового? – сменила Эрмина неприятную тему и не прогадала. Деревенские и в её мире любили поговорить о своём житье-бытье, поперемывать косточки соседям, да пожаловаться на дурную погоду, в надежде на то, что она, вся такая могущественная наколдует им либо дождь, либо зной, а на соседей нашлёт непогоду, чтобы не сбивали им цены на урожай, ибо землица у них черна и родит вдвое больше.