Осенённая отличной, на её взгляд идеей, мать Мирославы просветлела лицом, отчего стала выглядеть почти милой.

Эрмина пожала плечами, ей было безразлично, где начинать новую жизнь. Даже лучше, если рядом не будет источника раздражения в виде вечно недовольной всем матери Мирославы. Да и многолюдный город со скопищем негативной энергии, совсем не то место, где хотелось бы обосноваться колдунье.

***

Мать с дочерью подкатили к автобусной станции на небольшом самоходном экипаже жёлтого цвета. Возница услужливо выгрузил из багажного отделения два небольших сундучка на колёсах и сразу уехал. Эрмина подтянула за ручку один, мать Мирославы, скорчив недовольную гримасу, перехватила второй.

Колдунья изо всех сил старалась сохранять внешнюю невозмутимость и поменьше глазеть по сторонам, хотя окружающая действительность поражала её воображение. Незнакомые запахи, звуки выбивали из колеи, мешали сосредоточиться на действительно важном. Проносящиеся мимо люди окатывали её волнами своего раздражения. Все куда-то спешили, толкались, осыпали друг друга проклятиями, причём не всегда безобидными. Эрмина заметила это не сразу, лишь когда её защита сработала на злобный посыл немолодой женщины, дорогу которой она так неосмотрительно перегородила своей поклажей.

- Не стой на месте, - теряя терпение, окликнула её мать Мирославы, - ступай к кассам, займи очередь, а я посмотрю расписание.

Она махнула рукой в направлении целого ряда небольших окошек, возле которых столпились люди. Сообразительности Эрмине было не занимать, так что она благополучно пристроилась за высоким господином в тёмно-синих потёртых штанах и голубой рубашке. Когда подошла мать Мирославы от окошка их отделяло всего три человека.

- Мы успели вовремя, автобус отправляется через двадцать минут, так что будешь в Ровном засветло.

И эта информация оставила Эрмину безучастной, заставив женщину почувствовать себя неуютно.

- Нечего дуться, как мышь на крупу, - сказала она, - ты сама во всём виновата. Пошла бы учиться, отец бы продолжил оплачивать твоё содержание, не пришлось бы работать ещё пять лет, но ты ведь решила, что обойдёшься без образования.

- Всё в порядке, мам, я всем довольна, - выдавила из себя Эрмина.

Выслушивать незаслуженные упрёки малознакомой женщины ей совсем не хотелось. Пусть уж лучше молчит, как раньше, делая вид, что они не вместе.

Мать Мирославы не стала дожидаться, когда многоместный экипаж, в котором уезжала Эрмина, отъедет. Спасибо уже за то, что помогла погрузить багаж и проследила за тем, как дочь занимает положенное ей место. С этим могли возникнуть проблемы. Впрочем, сделала она это не по доброте душевной, а потому, что желала убедиться, что Мирослава уедет.

Эрмина понятия не имела, как долго продлится её поездка, знала лишь со слов провожающей её женщины, что окончится она этим вечером. Ей повезло сесть у окошка. Мелькавший за оконным стеклом пейзаж выглядел довольно однообразно: леса, поля, мост через реку и снова поля без конца и края. Шумная соседка справа еле угомонилась, пристраивая свои многочисленные котомки. Где-то впереди хныкал ребёнок. Кто-то уже храпел, кто-то кашлял, двое переругивались на заднем сиденье, пока полушёпотом, но чувствовалось, что вот-вот перейдут на крик.

От близости стольких людей у Эрмины разболелась голова. Никак не удавалось поставить защитный барьер. Она явно была не в форме. Все силы уходили на поддержание организма, чрезмерно ослабленного мерзкой отравой. Ей бы с недельку ещё отлежаться, но мать Мирославы решила, что пребывание у целителей обходится слишком дорого, а выздоравливать можно и дома.