– Может, и обойдется, – Дмитро пожал плечами, – как Бог даст.

Дмитро встал с травы и расправил плечи. Его взгляд устремился в голубую дымку, туда, где сейчас текла могучая русская река Волга, что, как и Дон, собирала народ православный, бегущий от царского произвола.

– Ванька Кольцо, поди, сейчас хорошо гуляет, – мечтательно произнес Олесь. – Настоящий казак.

– Погоди еще, – Дмитро тревожно посмотрел на товарища. – Вот положит царь его буйную голову на плаху за таки прогулки, вот тогда по-другому Ванька Кольцо запоет. Царь Иван на расправу скор.

В то время, пока два казака стояли на берегу Яика, над Волгой раздавался задорный казачий свист.

– К реке их загоняй, басурман, к реке.

Трое всадников на лихих жеребцах безнадежно пытались уйти от настигающей их погони. Их то старались прижать к краю оврага, где бы их кони, неминуемо поддавшись стремительной воле бега, свернули себе шею вместе с седоками, то зажимали на узкой отмели у самой реки. Погоня продолжалась уже более часа. И какой конь и всадник сможет выдержать такое напряжение. Но настигавшие были должны заполучить то, что им причиталось по воле охотников, а убегающие должны были сохранить то, чем они были не вправе распоряжаться по своему усмотрению. Их судьба, как и содержимое их баулов, принадлежала материям более высокого порядка, чем они сами, и потому они должны были доставить содержимое адресату в целости и сохранности. Ногайский хан редко писал письма, тем более своим недругам, и от этого то письмо, что они везли, было намного ценнее.

Наконец казаки загнали преследуемых ногайских всадников в топкое место в пойме реки. Ногайские кони, перебирая ногами в вязком придонном иле, беспомощно топтались на месте.

– Ба, да это ж ногаи! – спешиваясь, воскликнул один из казаков. – А чего бежали, молодцы? Поди, полные карманы золотых монет.

Ногайские послы, злобно зыркая своими узкими глазищами на ватагу казаков, стоявших сейчас на твердой земле и надсмехавшихся над ними, молили Аллаха дать им почетную смерть, дабы трусостью своей не осквернить себя.

– Да какие там золотые монеты, Иван, – рассмеялся казак Семка. – Ты погляди на них: кафтаны драны, морды чумазы, как есть из пекла появились, черти.

Казаки весело рассмеялись.

– Поди, у турецкого султана в батраках ходили.

На эти слова один из ногаев в красном кафтане и чалме с соколиным пером спрыгнул с коня и вышел на берег.

– Мы – послы ногайского хана! – гордо произнес он. – И имеем неприкосновенность от любого рода посягательств.

– Послы, – казаки вновь рассмеялись.

Ногай презрительно посмотрел на пеструю казачью толпу, сгрудившуюся на берегу, и сплюнул:

– Собаки, урус.

– Вяжите их, хлопцы! – прогремел звонкий казачий голос. – Пущай посол отведает нашего гостеприимства.

Ногаи выдернули из ножен свои кривые сабли, не желая сдаваться без боя. В ответ казаки направили на ногаев пищали.

– Опустите сабли, – приказал старший ногай своим людям. – Они еще пожалеют об этом.

– Ой, напужал, – рассмеялся Иван Кольцо. Он схватил главного ногая за грудки и злобно прохрипел ему в лицо: – Не бывало такого, чтобы вольный казак за ногая-собаку сожалел. А будешь дальше пасть открывать, утоплю в Волге, как пса бешеного.

Ногай испуганно попятился, кивая головой.

– То-то же… – Иван оттолкнул ногая к реке.

– Вылезайте, собаки! – крикнул он стоявшим по колени в воде остальным ногаям. – Чего шары раззявили?

Ногаи спрыгнули с коней и бросили сабли у ног казаков. Они стояли, сгрудившись, словно загнанные охотниками волки, и затравленно озираясь по сторонам.

– Мы еще встретимся, шайтан, – прошипел один из ногаев, протягивая запястья для веревки.