«У него что, проблемы со зрением?! Или с головой?»

– Потому что ты программа. Искусственный интеллект. Мы создали тебя полгода назад.

– М-м-м, – такой «неоспоримый» аргумент начальника крыть нечем. И незачем.

Ох… Как же я сразу не догадалась?! Холодный рыбий взгляд, своеобразные манеры, псевдонаучные диалоги и неестественное поведение. Я связалась с сумасшедшим! Вот это я дала маху…

– Хорошо, – осторожно согласилась я, зная, что с психами спорить бесполезно. – Но я получаю зарплату. Как вы объясните это?

– Впервые слышу, – искренне изумился он.

В начале месяца Иван Дмитриевич перечислил аванс.

Я в недоумении молчала – до тех пор, пока, порывшись в антресолях памяти, не извлекла нужный фрагмент-цитату.

«Параноидный психоз проистекает с формированием сверхценных идей».

Ясно-ясно. Светоч науки выдумал очередную программу искусственного интеллекта. Наверняка тут «замешаны» секретные службы, правительство или инопланетяне. Мне доводилось читать всякие истории душевнобольных.

Осознав, что влипла в абсурдную ситуацию, я ласково поинтересовалась:

– Наверное, работаете на правительство?

– Нет, – он прищурился, вглядываясь в монитор.

Меня осенила догадка.

– Иван Дмитриевич, если я искусственный интеллект, то кого же вы видите на экране?

– Окно с нашей перепиской.

– Мы же голосом общаемся, – снисходительно заметила я. – О чём вы?

Он по-чудному вытаращил глаза и уставился в экран, словно надеялся там отыскать следы несуществующей переписки, а затем, неловко поёрзав на стуле, пробежался пальцами по клавиатуре.

– Вот, лови скрин, – сказал он, и в скайпе замигало входящее сообщение.

Я открыла файл. Фотография диалогового окна с нашей беседой – в письменном виде. Я замерла. Что это?! Хотя… Если есть функция голосового ввода, то наверняка имеется специальная прога для скайпа, которая распознаёт и записывает речь. Хорошо он подготовился, ничего не скажешь…

Всё-таки шизики гениальны по части самообмана – их подкорка буквально фонтанирует изобретениями. Такую изобретательность облечь бы в одежды науки, да направить в мирное русло – человечество сказало бы спасибо, но нет – этих товарищей интересует только собственная исключительность! Как-то мне встретилась теория, что шизофреники имеют в анамнезе подавленное чувство превосходства… Несостоявшиеся нарциссы.

– Хорошо, я вам верю, – соврала я, чтоб побыстрее покончить с этим. – Но искусственный интеллект нуждается в передышке. Вы открыли мне глаза сегодня, и теперь мне нужно обработать информацию, как полагается. Загрузить новые данные в хранилище, подкорректировать алгоритмы, усовершенствовать реплики… Понимаете, о чём я?

– Конечно, – кивнул Иван Дмитриевич. – Ты хочешь взять паузу?

– Да, если вы не против.

– Хорошо. Всего доброго, Ася! До завтра!

– До завтра! – попрощалась я, думая о том, что не выйду больше на связь.

***

Вот и всё. Завтра напишу ему по электронке, что мы больше не увидимся. Пашке расскажу – не поверит, а когда поверит, то будет меня ругать на чём свет стоит, что я полгода общалась с психом. Да что уж тут, как вышло, так вышло…

Муж загорал у бассейна; я обещала сходить с ним на пляж, когда освобожусь. Сунув в соломенную сумку купальник и махровое полотенце, я выглянула в окно, чтобы помахать ему.

– Паш… – и тут же осеклась, не узрев привычного бассейна в окружении шезлонгов.

На его месте зияла дыра, рваная земная рана, из которой сочилась вязкая маслянистая жидкость оливкового цвета. Люди куда-то попрятались, и кафе словно испарилось – лишь гостиничные корпуса стоят, как ни в чём не бывало.

Ещё час назад здесь царило оживление и звучало многоголосье весёлых компаний.