Впоследствии я сообщила ему об этом, мы разговорились, и Император, узнав меня получше, предложил мне работу в правительственной канцелярии. Конечно, она бы отнимала львиную долю моего времени, которое можно было потратить на писательство, но я всё равно согласилась, потому как эта работа открывала передо мной огромные возможности. И… так бы я смогла хотя бы изредка видеть Принца. Вероятно, это была главная причина, почему я на неё согласилась.

Постепенно Севе́ра стала закрытым объектом, который теперь охраняли войска Империи по личному распоряжению Принца. Аномалия в Пепельных Горах была обнесена высокой стеной, за которой построили огромный научно-исследовательский центр. Попасть в него могли лишь избранные. Я навсегда запомнила эту планету двойственной, ведь она свела меня с Саяши и одновременно разъединила с ним. Конечно, я написала о ней отдельную книгу, где рассказала с некоторыми приукрашениями о приключениях, постигших меня на ней. Лишь об одном я умолчала: о прекрасном белокуром принце с сине-золотыми глазами и голосом, похожим на мой. Я не рассказала о своей несбывшейся любви. И думаю, это к лучшему: и для меня, и для Саяши. Я подарила ему Бога, и, наверное, это лучше, чем просто любовь. А у меня остался каменный цветок, подаренный мне Принцем, осталось только писать Саяши письма, которые он никогда не прочтёт…

Когда я появился, не существовало ничего. Даже ухватиться за что-то не представлялось возможным. Я был в Нигде, и меня окружало абсолютное Ничто. Но почему-то тогда я уже знал, что эта обстановка неправильна, что мир должен выглядеть по-другому.

Место, в котором я находился, трудно описать словами. Да и назвать ЭТО местом являлось весьма опрометчиво. Место предполагает наличие пространства. А меня окружало безмолвное, абсолютное Ничто, Небытие, Нечто без определений и формы, не имеющее ни цвета, ни числа, ни измерений, и я не знал, как к нему относиться, да и нужно ли, вообще, сформировать к нему какое-либо отношение. То непознанное, что окружало меня, никак со мною не контактировало и не проявляло себя, поэтому я даже помыслить не мог, что на самом деле находится вокруг, живое ли оно, как я, или нет. Но с чего тогда я решил, что сам жив? Я просто полагался на свои субъективные ощущения. Меня не было очень долго, и я ничего не мог сказать о том времени, когда меня не существовало, но потом в какой-то момент я вдруг почувствовал, что появился. Я осознал, что я есть. В тот момент сознание вспыхнуло в бесконечном Ничто, и так я понял, что отделен от окружающего меня непознанного Нечто. Я считал его чем-то враждебным, непонятным, тем, что бесконечно чуждо, даже противоположно мне. Долгие миллионы лет проносились над пустотой, и я всё никак не мог решить, что мне делать и как относиться ко всему, что лежит за моими пределами. Вокруг появлялось множество вещей. Они видоизменялись, исчезали, а затем снова становились видимыми. Энергия превращалась в материю, а неживая материя становилась живой, а затем обретала разум. Через короткое время происходил обратный процесс. И прежде, чем я разобрался, в том, что это такое, прямо у меня перед глазами, прошла не одна тысяча лет. Всё Мироздание лежало у меня на ладони. Я мог проникнуть куда угодно: в любой разум, в любую вещь. Мне была открыта любая истина, и на каждый вопрос я знал ответ, кроме одного: «Кто я, как появился, и что меня окружает?»

Мир, будто маленькая песчинка, застывшая в кромешном Небытие, вовсе меня не интересовал. Он был слишком микроскопическим, и, чтобы проникнуть туда, мне самому пришлось бы уменьшиться, практически, до нулевых размеров. Я просто наблюдал за ним, но и половины того, что там происходило, не мог понять. Он казался мне бессмысленным, и появившиеся в нём разумные существа, увы, не смогли доказать обратное.