Конечно, у Теории Предсуществования (Квантовой Гравитации) нашлись критики, которые обвиняли Саяши в том, что он так и не раскрыл суть того, что является гравитацией. И однажды, устав с ними спорить, на одной из пресс-конференций, он просто сказал: «Это – Бог».

И это утверждение было так логично. Но то же самое давно твердили все религии. Они всегда говорили, что Бог – это любовь. Теперь учёные наконец-то доказали это.

***

Целью новой экспедиции на Севе́ру было исследование глубочайшего разлома в Пепельных Горах. Приборы в его окрестностях сходили с ума и начинали передавать странные данные. Интуиция подсказывала Принцу, что искать разгадку тайны этой планеты следовало именно там.

Саяши сильно устал, похудел и будто накинул себе лет десять, но всё равно мне безумно нравился. Я не хотела больше ни на кого смотреть – только на него. Я везде возила с собой каменный цветок, который он мне подарил – так мне казалось, что Принц рядом, даже когда нас разделяли миллионы световых лет.

Мы снова встретились на Севе́ре, и я боялась, что эта встреча будет последней.

Разлом поражал своими масштабами. Огромная чёрная пропасть, скрытая среди мрачных горных хребтов, уходила глубоко к инопланетным недрам. Над нею клубился сизый туман, и белый снег, срывающийся с небес, навсегда исчезал в её зияющей черноте. На меня накатывали приступы страха, когда я вглядывалась в кромешную темноту перед собой. Но когда рядом находился Саяши, ужас перед неизбежностью отступал, ведь одна неизбежность – неизбежность разлуки и отвержения перекрывала собой другую.

Откуда я могла это знать? Откуда во мне появились ЗНАНИЯ, о которых я упоминала ранее? Это была стопроцентная уверенность, что так всё и будет, будто время утратило свою линейность, и настоящее, прошлое и будущее происходили одновременно.

Там, у пропасти, в моей голове всплыла картина неотвратимого грядущего, которая поразила меня, и чёткое осознание сущности Севе́ры ворвалось в мой разум. Но Принцу нужны были доказательства: он не привык полагаться на свои ощущения. Ему ещё предстояло открыть то, что я уже знала.

Севе́ра двигалась в обратном направлении стрелы времени: из будущего в прошлое – к максимальной упорядоченности, к победе энтропии над хаосом, к тому, с чего всё должно было начаться. Человек, посетивший её, попадал в этот поток обратного отсчёта, а после отбытия «встраивался» в привычную реальность. Физически это никак не ощущалось, ведь для тела ничего не менялось – оно продолжало функционировать согласно привычному ходу времени, а вот тонкий человеческий разум сразу отмечал, что что-то не так.

Для Севе́ры то, что я увидела на картинке, всплывшей в моём разуме, уже произошло, но оставалось будущим для меня и Саяши. И, вероятно, в петле времени оказалось возможным считывать любую информацию, ведь причинно-следственные связи неизбежно нарушались. Таким образом, я и увидела будущее Принца – только с той его конкретной стороны, с которой оно меня интересовало.

Я увидела его очень счастливым, но не увидела рядом с ним себя. Он медленно шёл по солнечной галерее Замка Науки, окружённый благоуханием плетистых роз и тюльпанов, а рядом, в двух шагах от него, носились двое весёлых сорванцов: мальчик и девочка – такие же белокурые и голубоглазые, как и Саяши. Они играли в догонялки и заливисто смеялись, путаясь у отца под ногами. Навстречу им шла молодая красивая женщина в красном платье. Я узнала её: она тоже была выдающейся учёной, но только в области астробиологии. Принц смотрел на неё сияющими глазами, со всей любовью, на которую только был способен, и я поняла в тот момент: чтоб это безоблачное будущее смогло сбыться, и он по-настоящему был счастлив, я должна была отступить.