— Можно. Когда речь идёт о жизни и смерти.

Вера не поняла метафору, но улыбнулась и послушно разомкнула губы. Патриция медленным точным движением дотронулась кончиком эклера до Вериного языка, позволяя ей прочувствовать первые вкусовые нотки глазури и структуру текста.

— Теперь кусай и медленно жуй. Ну, как?..

— Сладко, — ответила Вера единственное, что сумела сформулировать.

— Чтобы почувствовать всю полноту вкуса, придётся протолкнуть пирожное поглубже, — улыбнулась Патриция.

— Мы точно сейчас об эклере говорим?

— Конечно. Я ведь уже сказала, одно компенсирует другое, — с этими словами Патриция откусила десерт с того же края, который только что попробовала Вера.

Немного белого крема осталось на губах блондинки, и она, озорно подмигнув, стёрла его пальцем, а затем неторопливо облизала.

Вера глубоко вздохнула и отвернулась. Она всё ещё продолжала улыбаться, но ей уже было не по себе. Нужно было как-то разрядить обстановку, и она придумала сменить тему.

— Слушай, у меня есть одна небольшая проблема. Возможно, ты могла бы мне помочь.

— Конечно, — легко согласилась Флёри. — Для подруги — что угодно.

— Я пока не нашла квартиру. Всё, что мне пока попадалось, слишком дорого для меня. Я не потяну.

— А сколько ты готова платить?

— Не знаю… Немного. Возможно, пятьсот…

— Пятьсот? — Патриция не сдержала смех. — Прости. Не хочу тебя расстраивать, но это ведь Париж. Можно попробовать поискать в пригороде, но в этом случае тебе придётся по два часа тратить на дорогу в одну сторону.

— Да, это не очень хорошо…

— Ещё как нехорошо, — согласилась Патриция. — А как насчёт комнаты?

— Да я как-то об этом не думала.

— Значит, подумай. У меня как раз есть свободная комната. Могу поделиться.

— Серьёзно? — Вера почему-то не поверила такому везению, хотя ничего удивительного её новая подруга не предложила.

— Абсолютно серьёзно. До издательства можно дойти пешком. Это тут недалеко — район Попинкур.

— А там тихо?

— Там… — почему-то замялась Патриция. — Там здорово. Тебе понравится. Хочешь посмотреть?

4. Глава 4.

Дом, где жила Патриция, одной своей стороной выходил на длинную улицу, сплошь утыканную барами, кафе и ночными увеселительными заведениями, а другой стороной примыкал к большому стихийному рынку.

— Не беспокойся, — пояснила Флёри, пропуская Веру вперёд в кабину лифта, — с пятого этажа обычно слышна только музыка, и то — часов до четырёх утра, не дольше. Кроме того, в понедельник почти всё стихает.

— А в остальные дни? — поинтересовалась Вера, прижимаясь как можно ближе стене лифта, чтобы Патриция ненароком не проткнула ей ногу своими каблуками в таком узком пространстве.

— А в остальные дни — по-разному.

Лифт закрылся и начал подъём. Действительно, здесь, в кабине уличный гомон не было слышно совершенно. А вот непосредственно в квартире дела с шумом обстояли несколько хуже.

— Ты будешь жить в этой комнате, — Патриция открыла дверь, не глядя, и театральным жестом конферансье указала Вере путь.

При первом впечатлении Веру обрадовало хотя бы то, что здесь было просторно и светло по сравнению с номером в отеле, хотя роскошью жилище не отличалось: простенькая, но довольно современная обстановка — кухня-гостиная с барной стойкой и диваном, позади него располагали три двери. Одна, боковая, вела в ванную, вторая и третья — друг напротив друга — в спальни. Ту, что побольше, занимала Патриция. У неё имелся балкон, свой душ и небольшой будуарный уголок. Вторая комната была значительно меньше, однако тоже по-своему хороша. Здесь находился письменный стол, комод, кровать и миниатюрный балкончик с видом на площадь, где по воскресеньям разбивали ярмарку. Помещался на балконе всего один стул, к которому нужно было протискиваться боком от входа. Вера так и поступила. Патриция осталась ждать её в дверях — двоим на этом узком пятачке было невозможно находиться. Пока Вера любовалась площадью с высоты пятого этажа, Патриция курила.