7. Глава 7.

Минут двадцать Вера стояла над чемоданом, гипнотизируя его взглядом, словно от этого количество вещей в нём должно непременно вырасти, ну, или хотя бы выпрыгнет оттуда такая вещица, которая точно подойдёт грядущему случаю. Однако все усилия оказались напрасны: Верин гардероб, и без того скудный, при переезде обмельчал до уровня самых необходимых тривиальных предметов — парочка джинсов, одни из которых уже прошагали по Парижу значительное расстояние, несколько футболок, три свитера и всего одно платье, взятое скорее по нелепой случайности, чем с предусмотренным планом дальнейшего использования. Это платье Вера надевала во время защиты диплома: простое, чёрное из плотной шерсти с длинными рукавами и прямой юбкой до колен. Выбор, мягко говоря, оказался, невелик, а если точнее — у Веры вообще не осталось выбора. Она вытащила платье, расправила его на кровати, стала искать подходящее бельё, но единственный чёрный комплект куда-то запропастился. Вера ума не могла приложить, куда его положила и почему не может найти. В конце концов, она обошлась бельём телесного цвета, натянула платье через голову, распределила ткань по телу и застыла перед зеркалом на стене.

В этом платье можно было одинаково уместно появиться и на похоронах, и на собеседовании. Тем не менее, из всего ассортимента нарядов, и прошлых, и нынешних, лишь это платье с большой натяжкой имело право называться женственным.

Вероника Павловна, бывало, отчитывала дочь за её манеру выбирать костюмы практичные, неброские, нарочито отвергающие шарм и эротизм.

— Ты так никогда не найдёшь себе жениха. Ни один мужчина не посмотрит в твою сторону, — ругалась она, сетуя, что Вера так и не научилась у неё блистательным женским ужимкам, которыми Вероника Павловна так гордилась. — Ты же девочка. Как ты этого не понимаешь? Любой нормальный мужчина влюбляется глазами. Им всем до лампочки, сколько языков ты знаешь и какого цвета у тебя диплом. Мужчине нужна красота и покорность. Понимаешь, Вера? Вера?..

— Вера?.. — негромко позвала Патриция, и Вера обернулась. — У тебя всё в порядке?

— Да, конечно, — поспешила оправдаться Вера.

— Точно?..

Патриция стояла в дверях и рассматривала подругу на расстоянии в несколько шагов.

— А ты точно идёшь к знакомой? — уточнила Флёри.

— Да, конечно, — Вера торопливо увела глаза. — Что за вопрос?

— Вид у тебя какой-то скорбный. К тому же это платье…

— А что с ним не так?

Патриция пожала плечами:

— Всё так. Тебе очень идёт.

— Правда?

— Нет, — призналась Флёри. — Оно прибавляет тебе лет. Ты похожа на школьную училку, которую заставили прийти на светский раут, а ей нечего было надеть, потому она надела то, что не успела доесть моль.

— Это же классическое чёрное платье. Как говорила Коко Шанель…

— Коко говорила про МАЛЕНЬКОЕ чёрное платье. «La petite robe noire» — это не одежда, это философия: поменьше пафоса, поменьше шмоток, и будет вам много счастья и много любви, потому что каждая женщина уже желанна по определению.

— Ну, хорошо, — Вера с улыбкой развела руками. — Ты меня подловила! Мне действительно нечего надеть. Но мне это не кажется такой уж большой проблемой.

— А по твоему лицу и не скажешь, — заметила Флёри. — В любом случае я не имею права отпустить тебя в таком виде. Идём.

Не дожидаясь ответа, она вышла из Вериной комнаты и направилась в свою спальню. Вере хотелось протестовать, но все её протесты разбивались о камень очевидности — Флёри была права.

В комнате Патриция долго перебирала содержимое своего шкафа: придирчиво разглядывала каждую вещицу на вешалке, а затем безжалостно заталкивала обратно. Она что-то бормотала себе под нос и не обращала внимания на Веру, которая тихонько ждала окончательного вердикта, не очень-то надеясь, что из этой затеи что-нибудь выгорит.