Лена бродила между зарослей сорняков, что разрослись по всему двору за домом. Её руки были засунуты в карманы старой куртки, а мысли блуждали где-то далеко, среди теней за мерцающим щитом. Внезапно она услышала шорох и скрип деревянных досок – через покосившийся забор перелезал соседский мальчишка Толик. Его рыжие волосы торчали во все стороны, а на лице застыла привычная ухмылка.

– Ленка! – окликнул он её, спрыгивая с забора. – Чего это ты одна тут бродишь?

Лена бросила на него косой взгляд. Бесцеремонный маленький наглец. Но прогонять его не стала. Толик подошёл ближе, явно довольный собой.

– Привет, – коротко ответила она, глядя, как он достаёт из кармана горсть самодельной карамели – сладкого лакомства, которое иногда варили из остатков сахара и каких-то трав. Это была редкая радость для детей их возраста.

– На, – протянул он ей одну конфету, завёрнутую в потрёпанную обёртку. – Держи. Расскажешь, чего слышала от своих?

Лена взяла конфету и улыбнулась, разворачивая её. Сладкий вкус немного смягчил её настроение.

– Вчера подслушала родителей… – начала она, понизив голос, будто боясь, что кто-то может услышать. – Говорили про монстров у щита. Отец сказал, что скоро будет бронепоезд. Может, хоть какая-то нормальная еда появится, а не эти вечные сухпаи и картошка.

Толик задумчиво кивнул, закинув ещё одну конфету в рот.

– Ага, бронепоезд… – протянул он, словно что-то обдумывая. – Давай сходим посмотреть, когда он прибудет? Будет весело!

Лена на мгновение просияла, но затем её лицо помрачнело.

– Не получится, – тихо сказала она. – Мы, наверное, переедем. Я случайно подслушала разговор родителей. Папа пытается договориться насчёт нашего отъезда.

Толик замер, и его улыбка исчезла, сменившись выражением грусти. Он почесал затылок, явно расстроенный новостью.

– Жалко… – пробормотал он. – Но всё равно, предложение остаётся в силе. Если не передумаешь – зови.

Пока они говорили и без того хмурое небо над ними потемнело, и первые тяжёлые капли дождя ударили по земле. Лена подняла голову, глядя, как серые тучи полностью закрыли солнце.

– Бежим в дом! – воскликнул Толик, хватая её за руку.

– Нет, я не хочу в дом! – вырвалась она, хотя дождь уже усилился. – Пойдём в гараж.

Толик замешкался, тревожно оглядываясь.

– А вдруг нас поругают? – спросил он, явно опасаясь реакции взрослых.

– Не поругают, – уверенно ответила Лена. – Идём.

Она первой побежала к гаражу, и Толик, немного поколебавшись, последовал за ней. Они юркнули внутрь, где пахло ржавчиной и старым деревом. Дождь барабанил по крыше, создавая успокаивающий шум, а вокруг царил полумрак, прерываемый лишь слабыми проблесками света, пробивающимися сквозь щели в стенах.

Лена села на перевёрнутый ящик, а Толик начал исследовать «нужный хлам», который хранился здесь годами. Их убежище казалось безопасным – даже если за стенами города бушевали энергормы, здесь, в гараже, они могли забыть обо всём на время.

Гараж был старым, но крепким – одна створка давно закрыта наглухо ржавыми болтами, а вторая застряла на уровне прохода, словно вечный страж, не желающий впускать или выпускать никого лишнего. Посредине темнела смотровая яма, накрытая несколькими шаткими досками. Под ними плескалась мутная вода, отражающая тусклый свет. Капли дождя барабанили по железу, создавая успокаивающий ритм, который, казалось, отделял этот маленький мирок от остального города.

Лена сидела на перевёрнутом ящике, обхватив колени руками. Толик, присевший рядом на корточки, пытался разобрать какую-то сломанную деталь, найденную среди хлама. Его рыжие волосы были взъерошены, а лицо выражало сосредоточенность, хотя он явно не понимал, что именно держит в руках.