— Мама обещала сводить меня поесть блинчиков после концерта, — вздыхает Елка.

— Любишь блинчики?

— Обожаю.

— Я тоже, — признаюсь ей с улыбкой.

— Заливаешь?

— Клянусь.

— Да ладно? — не верит Елка.

— Серьезно. По сладким особенно с ума схожу. И с творогом, и со сгущенкой, и с клубникой уплетаю.

— Я тоже! — У нее азартно загораются глазки.

Прикольная девчонка. Хотелось бы мне такую же дочку, если когда-то стану отцом.

Смотрю на часы, прикидываю, сколько у меня есть времени, и предлагаю ей:

— Слушай, у меня есть еще минут сорок. Можем заскочить перекусить, а потом я отвезу тебя домой. Где ты живешь?

— Ага, так я тебе и поверила! — Она деловито скрещивает руки на груди.

— Умница, — подмигиваю ей. Открываю тачку, достаю сумку с документами и вынимаю паспорт. — Держи.

— Зачем он мне?

— Сфоткай и отправь своей матери. Можешь даже с пропиской. Напиши, что этот дядя спас тебя от позора в садике, что сейчас ты с ним поешь блинчиков, и он сразу же отвезет тебя домой. Если вдруг я тебя ограблю, твоя мама будет знать, где меня искать.

— А вы сильно рискуете, — хмыкает она, открывая паспорт и зачитывая: — Михаил Иванович Кайсаров.

— Умеешь читать?

— Лучше тебя! — Она фотографирует все заполненные страницы, отправляет контакту «Мать моя женщина» и возвращает мне документ. — Значит, женат ты еще не был?

— Я слишком стар для вас, госпожа Елка, — улыбаюсь ей, открывая заднюю дверь и кивая на детское кресло, в котором привез сюда Марининого сына.

Она залезает в него, поправляет курточку и предприимчиво отвечает:

— Но не для моей мамы.

— Сосватать нас решила?

— Почему бы и нет? — Жмет она плечиками.

Открываю портмоне и показываю ей маленькую фотографию Полины.

— Моя подруга.

— Бве-е-е… — демонстрирует Елка рвотный позыв. — Пластиковая кукла. Зачем она тебе?

— Сейчас такие в тренде. Не Аленушку же с косой до пояса по морям возить.

— Ты просто не пробовал отношения с простой девушкой.

— Да пробовал, — вздыхаю, любуясь Полиной. — Было у меня одно чудище. Если бы за голову не взялся, сейчас воспитывал бы с ней Иванушку твоего возраста. Представляешь, я директор фирмы. Солидное окружение, крутые партнеры. У всех отполированные жены или подружки. А у меня… — усмехаюсь, вспомнив то недоразумение. — Вот такие очки на пол-лица, — показываю Елке. — Секущиеся волосы. Растянутая кофта по колено. Брекеты на зубах. И родинка в пять копеек на щеке. Я с ней на спор связался. Еле удрал.

Девчонка хохочет, ярко представив, с какой жабой я однажды спутался. Как же ее звали? Не могу вспомнить. Этот ужас страшнее атомной войны все Монашкой называли. Я от них не отставал.

— А вдруг она в тебя влюбилась? — наконец проговаривает Елка сквозь смех.

— Не думаю. Она быстро нашла себе кого-то другого и родила от него ребенка. — Я захлопываю рот, опомнившись, что откровенничаю с шестилетней малявкой.

— Не парься. Я давно в курсе, что детей не в капусте находят. И аисты к размножению человеческих детенышей тоже не имеют никакого отношения. В магазине меня тоже не покупали.

— Кто бы сомневался!

— Долго мы еще стоять будем? Ты уже в снеговика превратился, — опять хохочет Елка.

Не могу сдержать улыбки. У нее настолько заразительный смех, что волей-неволей настроение поднимается.

Отряхиваюсь от снега, сажусь за руль и выезжаю с парковки.

— Рассказывай, где вы с мамой обычно едите блинчики? — интересуюсь у Елки.

— В фудкортах.

Морщусь. Хотя логично. Женщины любят шататься по магазинам. Торговый центр — оптимальный вариант и лифчик купить, и блинчик слопать.

— На Горе есть хорошее кафе. «Блинокль». Была там хоть раз?

— Да ты знаешь, сколько там блины стоят? — Округляет она глазки.