Ёлкин папа! Лея Кейн

1. Глава 1. Майк

— Не долби мне мозги! — выхожу из себя, одной рукой держа мобильник у уха, другой вращая руль.

Снег валит хлопьями. Дворники со скрипом метут его с лобового. Весь город колом. А на заднем сиденье тачки прыгает гиперактивный спиногрыз моей секретарши в костюме фиксика. И плюсом ко всему у Полины приступ предновогодней истерии.

— Но ты обещал, что этот Новый год будет особенным! — верещит она в трубку. — Я уже чемоданы собрала. А ты говоришь, что мы будем отмечать его тут! Как конченные нищеброды!

Намекая на особенность Нового года, я вообще-то подразумевал то кольцо, что изготовили ей на заказ. Но теперь сомневаюсь в твердости своего выбора.

— Все мои подруги рванули за границу! — развивает она тему, пока я ищу свободное место припарковаться у детского сада.

— Да-да, кто в Грузию, кто в Казахстан, — размышляю вслух.

— Я про Тайланд! — визжит она. — Про Гоа! Про Мальдивы!

— Новый год без снега не праздник.

— Это без моря он не праздник!

Протискиваю своего крупного зверя промеж двух отечественных ласточек и оборачиваюсь к пацану:

— Давай напяливай куртку. Твои сопли нам ни к чему. Знаю, чем это кончится. Твоя мама уйдет с тобой на больничный, и мне придется самому все дела разгребать.

— Ты вообще меня слышишь?! — срывается на хрип Полина.

— Конечно, котенок. Но давай обсудим это позже? Дня через два?

— Майк, ты в своем уме? Сегодня тридцатое! Завтра Новый год! В моем аккаунте уже должна быть коллекция свежих фоток с моря!

— Дядь Миша, я все, — оповещает меня пацан.

— Поль, мне пора. Я прискачу к тебе вечером. — Скидываю звонок, не дослушав ее вопли, и выхожу из машины.

Суровая нынче зима. Три шага сделал, а уже весь облеплен, будто тебя в сугроб окунули.

Хватаю своего подопечного за шиворот и волоку к крыльцу, где одна нервная девочка в ободке с оленьими рожками с кем-то громко ругается по телефону. Полина, оказывается, просто ангел по сравнению с этим мелким монстром.

— Как это ты не приедешь?! — психует она. — Сейчас начнется концерт!

— Курточку запахни, — подсказываю ей, проходя мимо.

— Вам-то что? Идите куда шли! — огрызается со мной и отворачивается, надув губки.

Какие чувствительные детки пошли.

Завожу мальчишку в здание, где его ждет бабуля.

— Ох, Михаил Иванович, сердечно вам признательна! — благодарит она меня, прижимает к себе внука и протягивает мне шерстяные носки с резинкой в разноцветную полоску. — Вот, возьмите, пожалуйста. Подарок. Сама вязала.

Веду бровями. Я такое радужное не надену даже под дулом пистолета. Даже если это будут мои единственные носки. Уж лучше босиком, чем так позориться.

— Вот спасибо, — выцеживаю бабуле и прячу это недоразумение в карман куртки.

— Ну мы побежали, а то скоро представление начнется! — Машет она мне на прощание и тянет пацана в раздевалку, куда суетливые родители с детьми вливаются одной плотной жужжащей массой.

Я примерно понимаю, почему Марина сама не захотела вести сына на утренник, спихнула все на бабулю и без условий согласилась сегодня отработать полный день. В этом хаосе через десять минут черепок лопнет. Не дожидаясь, пока это произойдет со мной, выметаюсь на улицу.

Суровая девочка уже не кричит. Сидит на ступеньках прямо в снегу, уткнувшись лбом в острые коленки и тихонько всхлипывая.

Мне надо бы последовать ее совету — идти куда шел, но жалко ее становится. Вспоминаю себя в этом возрасте. Как дурак ждал отца на утреннике к двадцать третьему февраля, мастерил аппликации, рисовал открытки, а он то в командировке, то на совещании, то на праздничном мероприятии у какой-нибудь шишки. Паршиво было чувствовать себя сиротой при живом папаше.

— Тебя как звать? — спрашиваю у этой плаксы.

— Елка, — отвечает со всхлипом, даже не подняв лица.

— Символично… А по-настоящему?

Утерев носик тыльной стороной ладони, поднимает заплаканные глазки. Большие-большие. Ярко-голубые. Шмыгает носом и говорит:

— Это мое настоящее имя.

— А я Майк, — представляюсь ей. — Ты бы не сидела тут. Простудишься. Где твоя мама?

— Ей до меня нет дела, — дует она губки, вставая с крыльца и отряхивая попу от снега. — Она всегда все только обещает. И папу, и успеть прилететь из командировки.

— Вряд ли она прилетит в такую погоду. Все рейсы задержаны.

— А вы чей папа? — резво интересуется она, вытерев с щек дорожки от слез.

— Я? Да ничей, слава богу.

Ее глазки вдруг становятся еще больше. В них загорается какой-то преступный азарт.

— А притворитесь моим папой, — деловым тоном предлагает мне эта шестилетняя бизнесвумен. — Я вам заплачу. — Достает из кармана курточки смятую сторублевую купюру и несколько монет. — Отдам все, что у меня есть.

Я усмехаюсь. Настолько «выгодное» предложение я еще ни от кого не получал.

— А твоя мама симпатичная? — спрашиваю в шутку.

Восприняв мой вопрос всерьез, она находит в галерее своего мобильника нужный снимок и показывает мне:

— Да, красотой природа ее не обделила.

— Точняк, — соглашаюсь, мельком глянув на взрослую копию этой малявки. — Но боюсь, она меня не так поймет. А мне проблемы не нужны.

— Да ее нет в городе. Мне надо-то на часок. Чтобы эти придурки, — указывает на парадные двери, — перестали надо мной ржать. У всех тут мамы, папы, бабушки, дедушки, а у меня никого. Опять!

Черт, сочувствую мелкой. Смотрю на часы. В принципе, время до обеда у меня есть. Успею не только их нелепый спектакль посмотреть, но и похавать. Хотя не факт, что партнеры вообще не перенесут встречу на январь. Кому захочется в такую бурю двести километров мотать?

— Окей! — киваю мелкой, и она тут же бросается ко мне.

Прижимается крепко-крепко, что есть сил. Пытается обхватить меня своими ручонками. И демонстративно громко «радуется»:

— Папочка, как же я рада, что ты ко мне приехал!

2. Глава 2. Лида

— Я так рад, что ты согласилась, — счастливо улыбается Даниил.

Мы знакомы всего восемь месяцев, но события развивались так стремительно, что я ожидала чего-то подобного.

Смотрю на кольцо на своем пальце и начинаю представлять нашу дальнейшую совместную жизнь. Притираться друг к другу придется долго. Он общается с неодушевленными предметами вроде своего робота-пылесоса, а у меня дочь.

— Дань, я должна рассказать тебе кое о чем. Точнее, о ком.

— У тебя есть ребенок, — вдруг выдает он, заставив меня оторвать внимание от кольца.

Его темные глаза-оливки пристально смотрят на меня, а губы в окружении аккуратной щетины формируют милейшую улыбку. Примерно так улыбалась моя тетя, когда я призналась ей, что беременна.

— Как ты догадался?

— Когда долго носишь обручальное кольцо, остается след на пальце. У тебя его нет. Но ты настойчиво отказывалась показывать мне свой дом. Всегда, когда я приезжал к тебе, мы встречались в отеле. А еще ты украдкой воркуешь с кем-то по телефону. Кого может так прятать молодая незамужняя женщина, если не ребенка?

Даниил говорит без давления. С пониманием. Из-за чего я облегченно улыбаюсь.

— Да.

— Кто? Сын или дочь?

— Доченька. Елка.

— Елка? — хохотнув, переспрашивает он.

— Елина.

— Впервые слышу такое имя.

— Греческое. Редкое. Бабушка хотела назвать Прасковьей. Но мой вариант победил, — весело вспоминаю о той жаркой дискуссии, когда меня только-только выписали из роддома. — Ей уже шесть. В следующем году пойдет в первый класс. Сегодня у нее последний новогодний утренник в детском саду, а я застряла тут. Она возненавидит меня, — тяжко вздыхаю, представив, как больно сейчас моей девочке.

— А ее отец? — вполне логично интересуется теперь уже мой официальный жених.

Не очень хочется поднимать эту тему, но Даниил имеет право знать.

— У нее нет отца, — признаюсь, вновь посмотрев в его наполненные счастьем глаза. — Когда мы познакомились, я была наивной первокурсницей, а он крутым мажором с выпускного курса. Коллекционером девственниц. Умелым манипулятором. Я, дура, повелась. Он переспал со мной, а на следующий день сделал вид, что не знает меня. Через месяц вообще исчез с поля зрения. А вскоре я узнала, что беременна. Вот так.

— И ты его больше никогда не видела?

— Один раз. Случайно. У меня на носу были роды. Мы с тетей гуляли по торговому центру, присматривали конверт для выписки. Заскочили перекусить в фудкорт, а там он в компании себе подобных козлин. Надо признать, именно тот его взгляд стал самым запоминающимся. Он меня узнал. И его так шарахнуло от вида моего живота, что он даже заговорил со мной. Просто подошел и спросил, его или нет. Я ответила: «Нет». Он молча забрал куртку и ушел.

— Почему ты солгала?

— Не хотела его видеть. Моя влюбленность превратилась в жгучую ненависть. Так что ему лучше вообще держаться от меня подальше. Иначе я за себя не ручаюсь. Елка сделала меня сильной и независимой. Теперь я любому глотку перегрызу и за нее, и за себя.

Даниил склоняется ко мне и нежно целует в висок.

— Это-то мне и нравится в тебе. Так что, с кем ты меня сегодня познакомишь?

— О, у меня большая семья. Просто огромная. Бабушка — глава нашей семьи. Дедушка — ее покорный слуга. Тетя — наша опора. Мой кузен с женой и двумя невероятно активными детьми. Кот Багир. Утка Дуся. И конечно же, моя Елка.

— И все вы живете вместе? — то ли изумляется, то ли паникует Даниил.

— Ну да, — пожимаю плечами. — У нас двухэтажный дом в пригороде. Тихое местечко. Собственно, поэтому я встречалась с тобой в отеле. У меня нет отдельной комнаты. Я делю двадцать пять квадратов с Елкой и тетей.