Элиза кивнула и направилась к лестнице.

Кейли прибралась на столе, сложив тарелки в раковину, вытерла влажной тряпкой липкие следы от сиропа и аккуратно разложила стулья. Затем сняла фартук, повесила его на крючок у плиты и направилась наверх.

На лестнице слышались лёгкие шаги Элизы – она уже была у себя в комнате. Кейли поднялась следом, задумчиво проводя пальцами по деревянным перилам. Сегодня предстоял важный день, и она хотела, чтобы всё прошло как можно спокойнее.

Она остановилась у двери в комнату Элизы, постучала лёгким движением.

– Можно? – спросила она, уже зная, что войдёт, даже если ответа не будет.

Элиза уже была в ванной, примыкающей к её спальне. Когда Кейли вошла, девочка стояла у раковины, разглядывая своё отражение в большом зеркале.

Утренний свет пробивался сквозь занавеску, золотистыми полосами ложась на кафель и стены. Он мягко касался её лица, подчёркивая большие, тёмно-карие глаза – глубокие, почти чёрные, с бархатистой мягкостью. В них отражался блеск, похожий на свет далёких звёзд, а в уголках прятались едва уловимые искры. Эти глаза выглядели взрослее, чем должны были у ребёнка, и в них таилось что-то притягательное, почти гипнотическое.

Её кожа была мягкой, гладкой, с природным тёплым оттенком, словно тронутым солнцем. Щёки слегка румянились, создавая ощущение живого тепла, а в высоких скулах, плавном изгибе носа и четком овале лица было что-то утончённое, почти аристократическое.

Длинные волнистые каштановые волосы спадали мягкими прядями, блестели в свете, будто сотканы из шёлка. Они естественно ложились на плечи, завиваясь на концах, будто сами знали, как нужно выглядеть. Даже в лёгком беспорядке после сна в них была гармония, создающая впечатление, что их совсем не нужно укладывать.

Губы Элизы были небольшими, но выразительными, с естественным розоватым оттенком, будто она только что съела что-то сладкое. Лёгкий изгиб придавал её лицу мягкость и таинственность.

Она была красивой. Красотой естественной, живой, той, что не нуждается ни в украшениях, ни в чьём мнении.

Кейли подошла ближе, взяла с полки расчёску и мягко провела пальцами по её волосам, убирая несколько тонких прядей с лица.

– Готова? – спросила она, начиная осторожно расчёсывать густые, послушные пряди.

Элиза не ответила сразу. Она продолжала смотреть в зеркало, будто всматривалась в себя глубже. Кейли не торопила её, проводя расчёской медленно, позволяя утренней сосредоточенности девочки раствориться в этом моменте.

Закончив, она легко провела руками по всей длине волос, ощущая их шёлковую текстуру, а затем наклонилась и нежно поцеловала Элизу в затылок.

– Я внизу, – тихо сказала она и вышла из комнаты.

Элиза немного постояла у зеркала, следя за тем, как её волосы мягко ложатся на плечи после прикосновения Кейли. Затем повернулась и подошла к шкафу, встроенному в стену её комнаты. Дверцы открылись плавно, бесшумно.

Рядом с повседневной одеждой висело нежно-голубое платье. Оно было лёгким, воздушным, с чуть заметным кружевом по краю. Элиза ещё ни разу его не надевала. Она посмотрела на него чуть дольше, чем на другие вещи, словно оценивая, подходит ли оно для сегодняшнего дня.

Через минуту она уже переоделась. Платье было прохладным на ощупь, ткань мягко ложилась по фигуре, чуть струилась при движении.

Элиза подошла к зеркалу, провела ладонями по юбке, поправляя складки, затем развернулась и направилась к выходу.

Спустившись вниз, она услышала, как Кейли что-то искала в прихожей, и запах свежего воздуха, проникающий через приоткрытую дверь.

До школы было недалеко, всего пять минут езды. Дорога вела через небольшие улицы, ещё пустынные в утреннем свете. В машине Кейли играло радио, но тихо, скорее для фона, чем для того, чтобы слушать.