С распущенными волосами, с колким сарказмом и вечным беспорядком в сумке.

Но ее не было.

Джини закрыла лицо рукой, нос предательски зашмыгнул. Губы дрожали. Она резко сжала кулаки, будто могла удержать в них реальность, которая рассыпалась прямо на глазах.

– Как это произошло? – ее голос был хриплым, будто от слишком долгого молчания или от сдерживаемых рыданий.

Пасифика сглотнула, прежде чем ответить.

– У нее был выбор: спасти Джессику… или дозу героина. И она выбрала героин. – сказала она. – Ты не была в той комнате?

Лайза покачала головой, чувствуя, как по спине пробежал озноб.

– Нет… – Она сглотнула, пытаясь выдавить из себя хоть слово. – Последнее, что я помню – это… как разрезали Анжелу. А потом… потом была боль… в голове. Тьма. Я очнулась в какой-то другой комнате, и только сегодня оказалась там, где вы меня нашли.

– Донателла подменила тебя почти месяц назад, – пробормотала Пасифика, будто только что осознав этот факт.

– Сколько?! – вскрикнула Джини.

– Вы провели здесь почти два месяца, – сказала Пасифика, устало проведя рукой по лицу. – Вас накачивали снотворным, наркотиками. Вы спали по несколько дней подряд. Время здесь потеряло всякий смысл.

– Значит… Анжела тоже мертва? – Джини отвела взгляд.

Лайза просто кивнула.

Джини всхлипнула и быстро смахнула слезу, но в глазах у нее все равно плескалась боль.

– Что с вами здесь происходило? – ее голос звучал тише, чем раньше.

Лайза выдохнула, потерла виски, будто пыталась стереть воспоминания.

– Игры. Вопросы. Выбор, который всегда означал смерть. Выбирали, кто будет есть, а кто нет. Если отказывались – били током, включали сирену, такую громкую, что хотелось умереть, лишь бы это закончилось… – она зажала пальцами переносицу, заставляя себя не разрыдаться. – У тебя такого не было?

– Нет… – Джини покачала головой. – Господи, мне так жаль…

Пасифика открыла дверь, и перед ними открылся узкий проход, ведущий дальше.

– Нам нужно идти, – тихо сказала она.

Дверь открылась со скрежетом. Ее покореженный металл был покрыт слоем ржавчины, а деревянные части потрескались и разбухли от влаги. От удара ледяного ветра в воздухе взметнулась пыль, в нос ударил запах сырости и старого камня.

Перед ними показалась высокая вертикальная лестница.

– Она целая, – Вирджиния подняла голову, вглядываясь в темноту. – Я первая?

Лайза и Пасифика переглянулись. Обе кивнули, словно передавая ей право быть первопроходцем. Джини схватилась за поручень. Металл оказался ледяным, влажным, неприятно липким. Лестница вела вверх, куда-то к проблескам света, просачивающимся сквозь разрушенные балки. Вода, скопившаяся в трещинах потолка, медленно стекала вниз, ритмично ударяясь об ступеньки.

Следом за Джини полезла Пасифика. Ее движения были осторожными, почти неуверенными. За ней – Лайза.

– Пасифика, а где Джессика? – спросила Лайза, чуть запоздав с вопросом. В ее голосе не было паники, но отчетливый оттенок тревоги проскользнул.

– Я не знаю, честно, – ответила Пасифика, даже не оборачиваясь. – Я ее ни разу не видела.

Лайза вздохнула, продолжая карабкаться.

– Надеюсь, она жива…

Наверху открылось пространство. Вирджиния выбралась первой, упав на твердый каменный пол. Вокруг зияли обшарпанные стены, на которых висели обрывки когда-то богатых, но ныне истлевших гобеленов. Кирпичи местами осыпались, открывая прорехи в конструкции.

Над головой растянулось бледно-голубое небо. Солнечный свет падал сквозь проломленную крышу, отбрасывая длинные тени. Джини медленно поднялась на ноги и подошла ближе к вентиляционной шахте. Стенки были покрыты ржавчиной, но конструкция выглядела достаточно прочной.