И тут, как по команде, Майка остановилась. В свете небесного всполоха Елена увидела невдалеке строение с округлой крышей, наверху которой расположился полумесяц. Здание было небольшое, чуть выше человеческого роста, и походило на казахское жилище-юрту, но значительно меньшего размера. Она их видела по дороге в степи. Но никогда не заходила внутрь.

– Приехали… – Матвей подошел к ней и помог спуститься с лошади.

– Что это за дом? – спросила женщина, одёргивая юбку.

– Так могила это, барыня – встрял в разговор, подошедший сзади Егор.

– Как могила? – упавшим голосом переспросила Елена. – И что мы будем здесь делать?

– Как что?! – весело продолжал мужик. – Переночуем.

– Я не буду там ночевать! Да и что скажут родственники того… кто там внутри?!

– Елена Александровна! Пойдёмте внутрь и ничего не бойтесь. Скоро может полить дождь, а Вам даже не во что переодеться. Пойдёмте… – Матвей протянул факел ямщику.

Он так уверенно и твёрдо подхватил Елену за талию и, мягко сжав её руку своей горячей ладонью, повёл в сторону небольшой деревянной двери.

– Садитесь, – сказал Матвей, постелив свою куртку на земляной пол у стены. – Я разведу огонь.

Он положил несколько изогнутых поленьев в центр каменной «палатки», где уже было оборудовано кострище. Тут женщина увидела возле входа собранные в кучу дрова. И в самом деле, поняла Елена, они были не первыми гостями в этом странном месте. И точно не последними.

– Не переживайте, – сказал Матвей видя её беспокойство.– В степи делают могилы не только для мёртвых, но и для живых. Здесь непогода может застать путника в любой момент. Особенно это страшно зимой. И человек может переночевать в склепе, согреться и переждать ненастье. Поэтому утром, перед тем как уйти, мы насобираем дров и кизяка для тех, кому доведётся здесь прятаться от стихии.

Елена обратила внимание на то, что их спаситель, несмотря на простоту происхождения, говорит очень грамотно, но пока этот вопрос оставила «на потом».

Внутрь «комнаты» ввалился Егор с седлом и попоной из кошмы.

Он расстелил попону и пристроил рядам седло и махнул рукой, указывая на подстилку:

– Располагайся, барыня!

Елена аккуратно, стараясь не опираться на больную ногу, перебралась на застеленное место.

Ямщик опустил факел в кострище и, когда пламя занялось, потушил его ногой. Свет костра начал заполнять полусферу склепа. И вместе с теплом, идущим от огня, из души женщины стала уходить тревога. Было даже как-то уютно в этом необычном месте. И тут Елена ощутила, что очень проголодалась. По дороге она несколько раз прикладывалась к походной фляжке с водой, поэтому жажда её не мучила. Словно услышав её мысли, Матвей полез в седельную сумку и, достав свёрток, положил его на пол и развернул. В нём лежали сероватые шарики размером чуть больше лесного ореха. Видя её замешательство, он пояснил:

– Возьмите. Это курт. Казахское лакомство. Его делают из творога кобыльего молока, который высушивают на солнце. Курт часто берут в дорогу путники или чабаны – пастухи, то есть на пастбище. Правда, он очень солёный. Но зато он не портится в любую жару и хорошо восстанавливает силы.

Елена сунула шарик целиком в рот и попыталась раскусить. Он оказался крепким как камень. Матвей, увидев её гримасу, ухмыльнулся уголками губ:

– Не сломайте зубы, Елена Александровна. Курт – это надолго.

Курт голода не утолил, а только немного притупил урчание желудка. И, чтобы отвлечься от мыслей о еде, Елена легла на подстилку и, положив под голову согнутую руку, решила уснуть. Сон не шёл. Пережитое этим вечером не давало ей покоя.

«А вот если бы этот странный человек не пришёл?!» – думала она, глядя на отблески костра, блуждающие по неровной стене склепа. – «Пережили бы мы эту ночь? И почему я ЕГО назвала странным?!»