Ник поднял на меня взгляд, и я поспешила отвернуться, нарочито пристально вглядываясь в роскошную, начищенную до блеска раму разбитого зеркала.

– Черт, малыш, сколько можно крутиться перед зеркалом? Красивая ты, красивая, вали уже одеваться. Время поджимает.

– Раз в полгода натаскает воды, еще и поторапливает, – буркнула я, но братишка услышал и, конечно же, не смог промолчать.

– Ну на фиг, если ты будешь еще и чистая, я задолбаюсь хоронить твоих ухажеров.

– Что? – я опешила от его слов и хотела уже было встать несуществующей грудью на защиту потенциальных жертв моей «неземной красоты», но, взглянув на свое отражение, лишь горько усмехнулась. – Очень смешно. Твое чувство юмора по-прежнему на уровне корневой системы Олитана Глубинного.

– А кто сказал, что я шучу? – обиженно пробурчал парень. – Ты здорово выросла, малыш, твое тряпье и чумазая мордашка уже никого не обманут. А ты сама знаешь, в человейнике сперва обрюхатят, а только потом спросят, кто такая.

– Да кто на меня позарится?! Тем более что все вокруг считают меня мальчишкой! У меня из женского разве что волосы, и то твои не намного короче! Ты сейчас издеваешься, что ли?!

Настроение все же испортилось.

Такими «жертвами резервации», как я, брезгуют даже законченные уроды. Одного взгляда достаточно, чтобы понять – родить «такое» попросту не способно. А для всего прочего есть и куда более сочные и симпатичные девицы. Это клеймо, а не фигура! Ну вот почему я такая мелкая, тощая и несуразная?! Такое впечатление, что в свои пятнадцать я попросту перестала расти, а ведь, по идее, мне уже за двадцать…

Я еще раз бросила взгляд в потемневшее от старости зеркало и убедилась, что оттуда на меня смотрит все то же ненавистное отражение прыщавой и безупречно плоской доски с косматой гривой тусклых, ломких волос и нелепо тоненькими веточками-конечностями.

Не сдержавшись, я всхлипнула, нервно сгребла вещи и шмыгнула в свою каморку, чтобы переодеться.

«Не сегодня. Не сейчас. Сегодня слишком важный день, чтобы думать о таких пустяках».

– Эй, Эль, ты чего? – донесся мне вслед озадаченный голос брата. – Расстроилась, что ли? Чего носом шмыгаешь?

Какое-то время он ожидал ответа, а затем снова горячо заговорил, как обычно, решив, что обязан утешить свою уродливую сестренку.

– Слушай, малыш, ты очень, очень красивая девушка! Откуда в твоей башке только взялись эти глупости?! Да если бы не твой маскарад, ты стала бы самой дорогой путаной этого вонючего городишки! Ой…

Я невольно усмехнулась, услышав знакомое шипение и тихую ругань. О косноязычии брата можно было складывать анекдоты.

В нашем мире профессия куртизанки весьма популярна. Путаны получают не только право на проживание в городе, но и полное обеспечение: жилье, питание, безопасность и хороший заработок – мечтать о большем в наше время было бы преступлением. Неудивительно, что конкуренция на столь заманчивые должности невероятно велика, хоть и делает их обладательниц изгоями для всех без исключения. Ведь клиентами таких заведений являются в основном не люди, а дэвы, испытывающие острую нехватку представительниц прекрасного пола. Даже сотрудничающие с магами храмовники относятся к путанам крайне негативно, вплоть до аутодафе. Для «братства» же, воспитавшего нас с Ником, предположение, что я могла бы стать одной из дэвовских подстилок, – жестокое оскорбление.

– Я не это хотел сказать, – снова раздалась сбивчивая речь брата спустя какое-то время. – Не то, что я думаю, что ты пошла б работать в бордель… Я совсем так не думаю! Я имел в виду, что туда берут только самых красивых девчонок, ты же понимаешь? Да и кто б тебя туда пустил?! Еще чего! Ты очень красивая, правда! И парнем прикидываешься просто отпад! А будь ты похожа на девушку, нас бы уже давно поймали и скормили дэвам! Так что радуйся, что в тебе нет ничего женственного! Ойеее…