– Так-так-так, и куда это мы улепетываем? – мальчишка разговаривал сам с собой. – Неплохо бы лажужнать. Пушть немного отойдут, а там и мы жа ними плипуштим, неналоком догоним и вше лажведаем. Длатьщя они шо мной не штанут, может, наоболот, удаштщя договолитьщя и даже помилитьщя, войти в довелие. А там я Витющике докажу, что на многое шипошобен.

Кепа откровенно мечтал, провожая взглядом уменьшающиеся фигурки Алинки, Шурика и Олега. Как только они исчезли за волнистыми ухабами дороги, он спрыгнул с дерева и, вскочив на своего железного скакуна, втопил им вдогонку. В ушах свистел ветер, рубашка раздувалась пузырём, велосипедное сиденье ритмично скрипело на неровностях тропинки, на душе у Кепы стало как-то легко и радостно, он вдруг подумал, что мог бы подружиться с этими городскими, в конце-то концов, из-за чего им враждовать… Мальчишка вылетел на дорогу и к своему недоумению обнаружил, что трое друзей оказались невероятно далеко от него. Они едва были заметны вдали среди поднявшейся в воздух пыли. Желая догнать идущих впереди, Кепа изо всех сил крутил педали. Дорожные ухабы мелькали под колёсами, противная пыль лезла в глаза и в нос, Кепа едва не свалился на крутом спуске, через десять минут он выдохся и остановился, пот застилал ему глаза, из груди вырывалось тяжёлое дыхание.

– Ни щего… ни щего… не понимаю… куды они подевалищь? – шепелявил мальчишка, с трудом шевеля пересохшими губами, голова его вращалась во все стороны, как локатор. Но вокруг, насколько хватало взора, простиралась голая степь и пустынная дорога впереди.

– И щто же это такое, рашкажы кому, шкажут – шкажки, фантащьтика, не поверят.

Отдышавшись, Кепа ещё раз посмотрел в жёлтую, пыльную даль истончающейся дорожной ленты и, тяжело вздохнув, повернул назад, в деревню. Проехав не спеша несколько метров, он вдруг запел, перефразировав известную песню:

– Дювлющь я на хлопчив, тай думку годаю – чего же такое, ведь так не бувает. Дивлющя, дивлющя – ну диву дающя, диву дающя, чо делать, не жнаю.

Алинка, Олег и Шурик бежали единым фронтом, набрав приличную скорость, не меньше шестидесяти километров в час. Каждый из них чувствовал необыкновенную силу и лёгкость во всём теле. Ощущение полёта над землёй вызывало непередаваемое чувство радости и восторга.

– Жалко, что нет крыльев, мы бы тогда точно взлетели, – кричала сквозь свистящий ветер Алинка.

– Главное теперь, суметь вовремя остановиться, – ответил Олег.

– А ещё главнее – не разбиться вдребезги, – орал Сашка, придерживая очки обеими руками. Он их так и носил по привычке, хотя зрение у него полностью восстановилось.

Впереди уже показались река и заводь, ребята начали сбавлять ход и свернули с дороги, но тут из ближних кустов чахлого боярышника выскочил заяц-русак. Он стал прыгать и кидаться из стороны в сторону и в итоге понёсся тройке друзей наперерез. Олег с Алинкой удачно перепрыгнули через косого, а Шурик отчего-то запутался с ногами и, хотя не задел серого, однако, потеряв равновесие, споткнулся и покатился кубарем с громким ором. Чуть пробежав вперёд, Олег с Алинкой остановились и вернулись к Шурику. Тот, упорно щурясь, ползал на коленках по земле в поисках очков.

– Сашка, хватит дурачиться, у тебя со зрением всё в порядке, – говорила Аля, подняв оправу уже без стёкол и отдавая её брату.

– Э-э, нет, ребята, без них мне… чего-то не хватает в организме, – размышлял Санька, водружая оправу на привычное место, – они мне дороги как память о близоруком детстве, пусть и без стёкол.

– Тебе, наверное, не хватает стекла и пластика, – высказал Олег шутливое предположение, – ты как, в норме, зайца не зашиб?