В дверь громко постучали. Собака вскинулась и затявкала. Девчонки сникли и замолчали. Ситуация обещала быть пикантной: это же деревня…

– Я выйду, – решил Шкалик. – Скажу закрыто.

В дверях он громко спросил:

– Кто зубится? Аптека после десяти часов закрыта.

– Э-эй, ты кто такой? Где аптекарши? Нам их надо…

– Сказано – заперто. Приходите завтра.

– Я счас дверь вынесу! Позови Тамарку… Джульета, цыц, это мы тут… – собака послушно смолкла.

– Это медучреждение. Охраняется государством. Тронешь – сидеть будешь… – строго погрозил Крестик.

– От ка-а-зёл!.. На Тамарку запал… Ну, ты у меня схлопочешь… Мы тебя покараулим… Выйдешь, куда денешься…

– Зуй, в натуре ждать будем? Давай выкурим?

– Соломы надо…

– Можно и сена. Погоним на ферму… – за дверью стихло.

Шкалик вернулся в аптеку.

– Слышали? Какие-то местные поджигалы нас пристукали… Ножом пугают…

– Это Зуй, верзила ужасный, с друганом Яшкой измучили нас ухажёрством…

– Отобьёмся, – заразительно хихикая, успокоил Крестик. – Девчонки, не дрейфь… Может, у вас переночуем? Углов да закутков хватает?

Перепуганные аптекарши молчали. Всё хорошо сложившееся внезапно рухнуло. Словно потолок треснул и просел.

Шкалик демонстративно поставил чайник на печь-голландку.

– Эх, жаль, гитарку не прихватил, попели бы… – огорчился Крестик.

– Меня хозяйка дома ждёт. Волноваться будет. Мне идти надо. – Обмолвилась Тамарка, но с места не двигалась.

– Я тебя п-провожу, – внезапно решился Веня Смолькин. – Собирайся, чай только попьём…

Тамарка продолжала сидеть, словно не в силах принять решение. Навернувшиеся на ресницы слёзы, Венька аккуратно смахнул ладонью. – Ну, чего ты, дурёха, да я этого Зуя… У меня разряд… Мы пошли! – Последнее он сказал решительно и настойчиво, для всех ушей.

Пара оделась и направилась в дверь.

– Мне, однако, в библиотеку надо, – внезапно засобирался Шкалик. Он давно понял, что девчонок только две. И он, Шкалик, – третий лишний… И как-то неправильно получается, если Смолькина в деревне одного оставлять…

Девчонки умолчали, что библиотека по будням закрыта.

– Пошли, – скомандовал Шкалик, накинул полушубок, и они втроём вышли. – Молоток возьмите? – но никто не обернулся. Санька закрючил за ними дверь.

Оставшись одни, едва знакомые молодые люди молчали, думая об улице. Джульетта громко сопела, не прислушиваясь к ночи, в которой брехала ещё одна одинокая собака. Тикал аптечный будильник.

– Библиотека… да и почта замкнуты на щеколды. Ставни на болтах… – Задумчиво обронила Ирма. Вертела на пальце хвостик косицы. Думала о ситуации – А как он отца потерял? Может, на войне погиб? Чтобы найти – читать газеты надо. И писать. Письма, например. Запросы.

– Глубокая мысль…

– А ты как думаешь? Как найти иголку в стоге сена?

– Запросто. Сено перебрать по соломинке… Чем Шкалик и занимается.

– Мне хочется ему помочь. Кто-нибудь ему помогает?

– Он никого не допускает. Надо заслужить доверие… А ты порывистая… Тебя как зовут-то, фея?..

– Ирма – она даже не улыбнулась. Лишь тяжело выдохнула. Саня Крестик аккуратно снял с неё чепчик. Поправил прядь волос, скатившуюся на щеку.

– Красивая…

– Правда?

– …и нежная…

– А хочешь… я тебя от радикулита полечу? – внезапно молвила Ирма. Санька заразительно хихикнул и посмотрела ей прямо в зрачки… Ответил ему затаённый страх…

– Очень… я об этом с детства мечтал. У меня запущенный… случай.

Ирма покрыла всю Санькину грудь горчичниками, а он её в отместку – горячими поцелуями.

«Вчера узнал подробности убийства Саши Михайлова: погиб мгновенно и нелепо. Слухи, бродившие все трагические дни по конторе, невозможно было понять умом. Убийство – это к бабке не ходить. Хоть и непреднамеренное.