Для Лео это было слишком сложно. Но одно он понял: где-то там, в мире, есть тайна. Великая тайна. И она связана с тем, почему мир стал таким.

Именно в этот момент план Ионы пришел в действие.

Двое детей из Форта, играя у ручья за периметром, не вернулись к ужину. Община поднялась на ноги. Поисковые отряды прочесывали лес всю ночь. Матвей, Давид, все мужчины Форта искали детей.

Их нашел Лео.

Он лучше других знал лес. Он пошел по следам, которые никто другой не заметил. Он нашел их в овраге. Живых. Напуганных. Но не одних.

Рядом с ними сидел человек. Не Очиститель с факелом. Это был молодой парень, ненамного старше самого Лео, одетый в такие же простые одежды, как и жители Форта. Он успокаивал детей, рассказывая им какую-то историю.

– Они заблудились, – сказал парень, когда Лео подошел с топором наизготовку. – Я нашел их и развел огонь, чтобы они не замерзли.

Парень был одним из Детей Забвения. Он сыграл свою роль идеально. Его привели в Форт как героя. Он рассказал, что сбежал от Очистителей, не выдержав их жестокости. Ему поверили. Его накормили и оставили в общине.

А ночью он сделал то, за чем его послал Иона. Он нашел Лео.

– Я слышал, ты интересуешься старым миром, – сказал он, когда они остались одни. – Тебе рассказывают сказки про полеты на Луну и прочую чушь. А хочешь, я расскажу тебе правду?

Он рассказал Лео другую историю. Историю, состряпанную Ионой. О том, что старый мир был миром боли, где люди были рабами машин, где детей отнимали у родителей и заставляли смотреть в экраны, которые выжигали им души. О том, что Отключение было не проклятием, а спасением.

– Тот человек, Эзра, и его друзья-библиотекари… они не спасают знание. Они хотят вернуть старую тюрьму. Они хотят снова надеть на всех нас цифровые кандалы, – шептал он. – А Пророк Иона хочет лишь одного – чтобы мы были свободны. Чтобы дети росли на земле, а не в сети.

Говоря это, Калеб почти сам верил в свои слова. Он ненавидел старый мир всем сердцем. Но, глядя в чистые, доверчивые глаза Лео, он чувствовал укол чего-то, похожего на совесть. Здесь, в этом Форте, он впервые за долгие месяцы спал спокойно, не боясь рейдеров. Он ел горячую похлебку, которую ему протягивала Анна Камень, не спрашивая, кто он. Он видел, как Давид, человек из мира цифр, который Калеб презирал, с мозолями на руках чинит генератор не для себя, а для всех. В мире Ионы была праведная ярость и железная дисциплина. Но здесь была… забота. И эта простая, незамысловатая забота пугала его больше, чем любая проповедь. Она заставляла его сомневаться. Но он гнал эти мысли прочь. Сомнение – это роскошь, которую он не мог себе позволить. Он был солдатом. И у него был приказ.

– Посмотри сам, – Калеб кивнул в сторону площади, где спорили взрослые. – Этот свет… он принес вам радость? Или ссоры? Эзра говорит о звездах, но строит машину, из-за которой соседи готовы перегрызть друг другу глотки. Он говорит о знании, но из-за его знаний к вашим стенам идет война. Пророк учит нас, что некоторые знания – как яд. Они красиво выглядят, но убивают изнутри. Разве ты не видишь? Это уже началось.

Слова ложились в душу Лео, как яд. Он был ребенком нового мира. Он не знал старого. И эта страшная, но простая и понятная история находила в нем отклик. Он вспомнил, как его дед Матвей говорил, что старый мир сгнил. Он видел, как взрослые спорят из-за ветряка. Может, этот парень прав? Может, свет – это не надежда, а ловушка?

На следующий день, когда Эзра подошел к нему с новой самодельной книжкой, на страницах которой нарисовал планеты солнечной системы, Лео впервые не проявил интереса. Он просто кивнул и ушел, сославшись на дела. Эзра остался стоять один, сжимая в руках книжку. Он почувствовал холод. Не от ветра. От взгляда мальчика. Впервые он осознал, что война, которую они вели, идет не только снаружи, но и здесь, за душу этого ребенка. И он, возможно, проигрывает.