Он часто доставал из кармана гладкий, темный камень, который нашел на столе в утро ее исчезновения. Вертел его в пальцах, ощущая его ледяной холод и тяжесть. Был ли это ключ? Подсказка? Или просто случайный предмет, насмешка над его поисками? Он не знал. Камень молчал, храня свои тайны так же упорно, как и его предполагаемая хозяйка.

А по ночам, в тишине его холодной квартиры, в сознании пульсировало то самое слово, пойманное из воздуха: Археус? Архонт? Лишенное контекста, оно звучало как заклинание или имя древнего божества, как еще один фрагмент кода к шифру ее реальности. Но без ключа этот код оставался нечитаемым.

Дни пустоты тянулись, серые, холодные, безнадежные. Но под этим оцепенением медленно зрела решимость. Ждать больше нельзя. Нужно было действовать. Нужно было искать. Даже если единственным ориентиром была туманная фраза о доме, где время течет иначе, брошенная ею однажды почти случайно. Нужно было попытаться найти ее мир, ее следы, ее пустую комнату.

2. Адрес на Ощупь

К концу четвертого дня (или пятого? он уже сбился со счета) бесплодного ожидания у стен библиотеки Андрей понял – это тупик. Пассивное ожидание, каким бы ритуальным оно ни было, не вернет ее и не приблизит к разгадке. Пустота, оставленная ее исчезновением, не заполнится сама собой. Нужно было действовать, искать активно, даже если поиски были сродни попытке найти иголку в стоге снега. Но где? С чего начать?

Он вернулся домой, в свою холодную, тихую квартиру, и сел за стол. Перед ним лежали немногочисленные улики: гладкий темный камень, листок с неразборчивым словом «АР-Х(?)С», красная нить, заложенная в томик Деррида. Ничего, что указывало бы на конкретное место. Он закрыл глаза, пытаясь восстановить в памяти каждый момент их недельного общения. Каждый взгляд, каждое слово, каждый жест. Говорила ли она что-нибудь о себе? О том, где живет? Упоминала ли название улицы, номер дома, какой-нибудь ориентир?

Память прокручивала обрывки их молчаливых прогулок, редких диалогов, наполненных метафорами и философскими отсылками. Она говорила о палимпсесте реальности, о времени без стрелок, о разрывах как о входах или выходах. Она говорила о Деррида, о следах, об ускользающем смысле. Но о себе – почти ничего. Ее личность оставалась таким же белым пятном, как и снежные поля, по которым они бродили. Ни адреса, ни фамилии, ни профессии (кроме туманного «читаю между строк»). Она была чистым присутствием, не обремененным биографией.

Он открыл глаза, чувствуя приступ отчаяния. Поиск казался невозможным. Она могла жить где угодно в этом городе. Или вообще не жить здесь, а лишь появляться, как призрак, как временный сбой в матрице реальности.

И тут, в самый момент этой безнадежности, что-то вспыхнуло в его сознании. Не ясная мысль, а скорее смутное воспоминание, ощущение, деталь, за которую можно было ухватиться. Это было несколько дней назад, когда они возвращались с полей в сгущающихся сумерках. Они шли по одному из старых, тихих переулков недалеко от центра, с плохо расчищенными тротуарами и покосившимися деревянными заборами. И Лика вдруг остановилась и, указав рукой в глубину переулка, на старый, немного обшарпанный доходный дом из темного кирпича, сказала что-то странное. Фраза была туманной, брошенной как бы вскользь, но сейчас она всплыла в памяти с неожиданной отчетливостью. Кажется, она сказала:

–Смотри, какой балкон. Чугунное кружево прошлого. В таких домах время течет иначе. Медленнее. Или петляет.

Тогда он не придал этому значения, принял за очередную ее метафору, за комментарий об атмосфере старого города. Но сейчас эти слова прозвучали иначе. Могла ли это быть подсказка? Намек на место, где ее можно найти? Дом, где время течет иначе… Это было так похоже на нее.