Звук стал чуть отчетливее, но не понятнее. Он слышал странную фонетику чужого языка – резкие гортанные смычки, шипящие, почти свистящие звуки, какие-то влажные, щелкающие согласные, которых, как ему казалось, не могло быть ни в одном известном ему языке. Голос Лики звучал мягче, но не менее странно – гласные тянулись дольше обычного, а согласные произносились с непривычной артикуляцией. Это был диалог, но его содержание оставалось абсолютно непроницаемым, как текст на неизвестном алфавите.

Андрей закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться не на смысле, а на ритме, на мелодии речи. Голос Лики казался настойчивым, убеждающим. Мужской голос отвечал короче, словно ставя условия или возражая. И вдруг Андрей уловил его.

Одно слово. Лика произнесла его несколько раз подряд, с небольшими паузами, словно делая на нем акцент, словно это был ключ к их разговору. Слово выделялось из общего потока речи своей структурой и повторением. Оно звучало странно, но отчетливо. Два слога, с ударением на первом. Что-то вроде «Ар-хеус». Или, может быть, «Ар-хон»? Второй согласный был неясным, глухим, средним между «к», «х» и «г». Он не был уверен в точной транскрипции, но само звучание – твердое начало «Ар», а затем этот неясный, почти потусторонний второй слог – врезалось ему в память. Археус? Архонт? Что это могло значить? Имя? Титул? Название чего-то?

Не теряя ни секунды, пока звук еще стоял у него в ушах, Андрей отпрянул от стены и бросился к своему столу. Руки слегка дрожали. Он нашарил на столе карандаш и первый попавшийся под руку лист бумаги – кажется, это был черновик его перевода. Торопливо, корявыми буквами, он попытался записать фонетическое звучание слова так, как он его услышал: АР-Х(?)С. Он обвел вопросительный знак и неясный «С» в конце, отмечая свою неуверенность.

Он снова прислушался. Но было уже поздно. Диалог оборвался. Так же внезапно, как и два дня назад. Голоса просто исчезли, словно их никогда и не было. Ни эха, ни затухания – просто моментальное возвращение к тишине.

Но тишина теперь была иной. Она казалась еще более плотной, тяжелой, почти осязаемой. Она была наполнена эхом только что исчезнувших голосов и, главное, эхом этого странного, пойманного слова. Андрей стоял посреди комнаты, сжимая в руке карандаш, глядя на неразборчивую запись на листе бумаги. АР-Х(?)С. Бессмысленный набор звуков. Или ключ ко всему?

Он снова почувствовал холодок на спине. Тайна не только не рассеялась, но стала еще глубже, еще тревожнее. Но теперь у него был след. Не просто красная нить или символ на ладони, а слово. Имя? Возможно. Имя чего-то, что говорило с Ликой по ночам на языке, которого не должно существовать.

9. Утро восьмого дня: Предчувствие конца главы

Ночь прошла в тревожной полудреме, под аккомпанемент фантомных голосов и ускользающего смысла загадочного слова, нацарапанного на бумаге. Утро восьмого дня не принесло облегчения. Небо осталось таким же низким и серым, а воздух – морозным и неподвижным. Андрей оделся почти механически, чувствуя себя выжатым и опустошенным. Необъяснимая уверенность в том, что сегодня что-то будет иначе, смешивалась с глухой тревогой.

Он вышел из дома и направился к библиотеке. Привычка, выработанная за последнюю неделю, вела его ноги по знакомому маршруту. Но чем ближе он подходил к старинному особняку, тем сильнее становилось предчувствие. Он свернул за угол, его взгляд устремился к обычному месту у входа, где он каждый день находил ее, ждущую или просто присутствующую.

Место было пустым.

Лики не было. Он обвел взглядом крыльцо, заснеженную площадку перед библиотекой, припаркованные у обочины машины, покрытые толстым слоем снега. Никого. Только редкие прохожие, спешащие по своим делам, закутанные в шарфы и шапки.