– Вот и ладненько, а я вам корзинку соберу с собой, – засуетилась Варвара Дмитриевна.

– А сама, небось, опять к Никитишне на совещание? – засмеялась Динка.

– Ох, и язва ты! – улыбнулась в ответ бабушка. – Чего нам совещаться? У меня вон – и дома дел хватает! Ну, идите уже, полдень скоро! – И, ворча что-то под нос, отправилась собирать корзинку.

Шагая по тропинке к полю с жарками, ребята и узнавали, и не узнавали местность. Деревья разрослись, величаво кивая густыми кронами, жарки буйно цвели, полыхая пламенем, а тропинка стала почти незаметной.

– Неужели сюда никто не ходит? – удивился Миха. – Смотри, даже трава не притоптана!

– Наверное, ребята больше в лес да на речку бегают, – предположила Динка. – А взрослым не до прогулок. Интересно, наша полянка тоже заросла? А вдруг мы ее не найдем?

От этой мысли Динке стало грустно.

– Обязательно найдем, – пообещал Миха. – Я хорошо запомнил дорогу, и без тропинки найду.

И правда, полянку они нашли довольно быстро. Она почти не изменилась: так же ярко и густо цвели цветы, а березы тянулись к облакам, неохотно пропуская солнечные лучи.

Раскинув на мягкой траве плед, Динка устало присела.

– Эй, ты чего? – затормошил Миха подругу. – Пошли к обрыву, на прииск посмотрим!

– Ты иди, а я немного полежу здесь, – пробормотала Динка в ответ, чувствуя, что больше не в силах бороться со сном.

Миха немного постоял в раздумьях, а потом вынул из рюкзака фотоаппарат и защелкал, быстро-быстро снимая и стройные березки, и солнце, пробивающееся сквозь кроны деревьев, и тихонько качающие головами цветы.

Воздух, наполненный ароматом березового сока и сладкого разнотравья, наполнял легкие, заставляя сердце стучать быстрее. Звонкие голоса пичуг, словно маленькие волшебные колокольчики, звучали со всех сторон. Они будто узнали ребят и теперь сообщали друг другу:

– Вернулись! Вернулись!

Особо недоверчивые певуньи переспрашивали:

– Правда? Правда?

И от всего этого чуда на душе у Михи стало так легко и спокойно, будто он после долгого вынужденного отсутствия вернулся домой.

***

Динке снился удивительный сон: перед ней стоял маленький, ростом с восьмилетнего ребенка, старичок в смешной шапке набекрень, мохнатом зеленом, будто сплетенном из свежей травы кафтанчике и таких же штанах, в соломенных лаптях, с корявой палкой-посохом в руках. Старичок, покачивая головой, смотрел Динке в глаза и ласково говорил:

– Ты, девонька, забегай ко мне-то, о-хо-хонюшки, горе-горькое. Да, ты, говорю, забегай ко мне, вместе покумекаем, как быть, что делать.

– А где мне тебя искать, дедушка? – спросила Динка. – И как тебя звать?

Старичок кхекнул, удивляясь Динкиному вопросу, и ответил:

– Дак, в лесу и ищи! Либо тута… Где с Глашенькой встречалась, помнишь?

– Помню!

– Ну, вот туды и приходи! – старичок лихо развернулся и засеменил было в рощу, но тут же приостановился и бросил, усмехнувшись, через плечо:

– А кличут меня дедушкой Лесовиком…

Будто услыхав знакомое имя, где-то в чаще отозвалась кукушка. Динка обернулась на ее голос и… проснулась. С минуту она с недоумением озиралась по сторонам, не в силах полностью освободиться ото сна. Из-за дерева вынырнул Миха с фотоаппаратом в одной руке и небольшим серым свертком в другой.

– Ну что, соня, выспалась? – весело крикнул парень. – Скоро уж солнышко сядет, пора домой собираться. Эх ты! Все проспала!

– Зато я такой сон удивительный видела! – отозвалась Динка, задумчиво вглядываясь вдаль, за деревья. – И так все было… как-то по-настоящему, будто наяву! Я даже не сразу поняла, что это сон.

– Расскажешь? – с интересом спросил Миха, собирая вещи.