Ева ласково улыбнулась удачливой лаборантке, даже и не знавшей, как ей только что повезло, и, за пару минут пролетев всю дистанцию хитросплетения коридоров, вернулась к звонку.

– Я в дороге уже, слышишь? Выхожу из здания факультета! – виновато улыбнувшись охраннику, Ева громко протопала мимо и захлопнула с грохотом факультетскую дверь. – Водички попей пока, дорогая. Дёшево и сердито.

Ева фыркнула и выключила телефон. Платок затянула, застегнула последнюю пуговицу на горловине шубейки и выпорхнула в январскую серую тьму зимнего Питера.

«Сундук» на Фурштатской – место знаковое и символичное. Негласный пункт встреч и свиданий магически одарённых существ всего Санкт-Петербурга. Лучший в городе кофе, в интерьерах защитные артефакты, на полставки служивший тут в качестве фамильяра кафе кот-оборотень Сэм, вечерами живая музыка в исполнении квартета талантливых полуэльфов.

Красота.

Настроение только поганое. И даже уютная атмосфера, обычная в «Сундуке», его не улучшила совершенно. Светка, сидевшая за уютным столиком в углу «Морского зала», сосредоточенно доедала уху. Весь стол был уставлен тарелками, тарелочками, плошечками и салатничками. Судя по масштабам стихийного бедствия, стресс у подруги случился нешуточный.

– Мне кофе гляссе, Сэма и чизкейк, – взглядом ещё раз окинув их стол, Ева трезво решила, что может смело подругу объесть. Светке только на пользу.

– И два виски со льдом, – доедая уху, буркнула нимфа. – Мне очень нужно напиться, предаться разврату и утром страдать.

– Можно я соскочу с этого поезда? – Ева тихонько спросила. Не то чтобы очень надеялась на позитивный ответ, но попробовать стоило.

– Нет! – последовал вполне ожидаемый и категоричный ответ. – Тебе тоже расслабиться не помешает, подруга. Ты стала какая-то странная.

Возражать не хотелось. Ева вдруг ощутила, что ужасно, невероятно устала. Напиться? Отличная мысль. Второй раз в пусть и недолгой, но очень насыщенной жизни. Самое время. Решительно к себе пододвинула баклажанный салат, девушка приготовилась слушать очередную историю горькой любви.

Подруга с детства была очень цельной и страстной натурой. Натуральная платиновая блондинка внешностью обладала весьма примечательной. Лицо мраморной античной богини, тонкая красота которого подчёркивалась огромными, медового цвета, глазами. Изящные руки, точёные лодыжки, и воистину фундаментальные формы всего остального. Пышная, сдобная, аппетитная, кустодиевская красота.

Светка одним только долгим и многообещающим взглядом заставляла абсолютно любого мужчину выпячивать впалую грудь и следовать зову инстинктов. Мужики на неё реагировали, как на факирову дудочку глупые кобры. Только Канин, пожалуй, не поддавался её обаянию, говоря, что у всех ведунов устойчивый иммунитет к нимфовским феромонам.

Все истории Светы были похожи одна на другую, как капли дождя. «Она его за муки полюбила, а он её за ноги и за грудь», – как метко их определил тот же Канин. Ева слушала краем уха подругу, задумчиво ела, прихлёбывая из стакана гремучее пойло со льдом, и ловила себя на одной странной мысли.

Впервые за три долгих года, прошедших с момента её заселения в доставшейся по наследству квартиру, русалка хотела домой. До сих пор никогда её не тянуло в холодные, гулкие стены, хранившие память о старых владельцах. Временное пристанище, не желающее стать Еве домом. Что же вдруг изменилось?

– Ты что ли влюбилась? – подняв взгляд загадочных глаз, Светка вдруг Еву спросила.

Та поперхнулась закуской.

– Сдурела? Вообще не смешно! В кого, в рыбку аквариумную?

– У тебя новый жилец, а ты о нём скромно молчишь. Смотришь на телефон, явно нервничаешь и ещё кое-что…